Зайцев Михаил
Михаил Зайцев
Час дракона
Русский ниндзя - 01
Аннотация
Сектанты-фанатики считали его сумасшедшим. Московские бандиты дали ему кличку Стальной Кулак, "новые русские" делали на него ставки, как на чемпиона боев без правил... И никто не знал, кто же он на самом деле.
Часть 1
Крапленый джокер
Глава 1
Я - гладиатор
...Земля была бурого цвета, цвета засохшего ржаного хлеба. С корявого клена, хилого и тонкого, как больной подросток, порыв зябкого осеннего ветра сорвал красно-желтый листок, подбросил его вверх, покрутил в сером, набухающем дождем небе и плавно опустил в грязную, дымящуюся пасть свежевырытой могилы.
Через несколько мгновений суровые, в меру пьяные могильщики опустят тело моего двоюродного брата на почти двухметровую глубину. Свежеструганные доски гроба сомнут, расплющат мертвый кленовый лист.
Но пока гроб еще открыт. Брат лежит чистый и серьезный, в черном парадном костюме.
Я раньше никогда не видел его в костюме, даже на фотографиях. По-моему, брат не любил пиджаков. Обычно он ходил в свободного покроя пуловерах, зимой в свитерах, летом в рубашках. Хотя при его работе, в общем-то, полагалось ходить именно в таких строгих темных костюмах. А может быть, это совсем не обязательно? Не знаю. О жизни средней руки клерков, чиновников городского хозяйства, я привык судить по фильмам 70 - 80-х годов. Чем вообще конкретно занимался мой брат? Даже этого толком не знаю.
Кажется, он отвечал в этом маленьком заштатном городишке то ли за водопровод, то ли за газ. Во всяком случае, о чем-то подобном говорил в прощальном слове толстый, синюшно выбритый пожилой господин - мэр города или один из его замов. Я так и не понял, кто есть кто в скорбной стайке ответственных работников, исправно пришедших сказать последнее "прости" своему безвременно ушедшему коллеге.
- У него было больное, но доброе сердце... он себя не жалел, весь отдавался работе... даже семьи не завел к сорока годам... первыми уходят лучшие...
И т. д. и т. п.
Все, пора прощаться. Сейчас крышку гроба забьют блестящими новенькими гвоздями, и я больше никогда не увижу Федора Храмова, сгоревшего в борьбе за горячую воду в зимний период. Или за бесперебойную подачу газа в квартиры граждан? Вот черт! Надо же, заклинило в такую минуту. Газ или водопровод? Не помню, хоть режь меня!
- ТЕЛЕФОН, ИДИОТ! - Брат сел в гробу и посмотрел на меня с нескрываемой укоризной. - Телефон! Я отвечал за телефонизацию, болван!
* * *
...Телефон звонил, отчаянно надрываясь как минимум минут пять. Я вскочил с постели. В глазах еще стоял, точнее, сидел усопший родственник. Я несколько раз сильно тряхнул взлохмаченной головой, прогоняя сон, и наконец соизволил снять трубку с беснующегося аппарата.
- Алло, Ступин, это я, Коля Малышев! Сема, ты где был? Я тебе все утро звоню, сейчас уже полдвенадцатого, а ровно в три часа...
- Слушай, Коль, ты, часом, не забыл, что я ездил хоронить брата?
- Ну...
- Баранки гну! Прилетел сегодня в пять утра, домой добрался к семи. Спать лег в полдевятого. Дурак, что вообще не отключил этот долбаный телефонный аппарат! Я же вам говорил, засранцам: оттуда до Москвы добраться - легче на Северный полюс слетать. Объяснил на пальцах, блин: вдень приезда меня лучше не трогать, а ты...
- Ну извини, но только...
- А ты меня не перебивай. Раз уж дозвонился, то дослушай по крайней мере, что я о тебе думаю! Ты, Коля...
- Я - сволочь, гад, змей подколодный, пряник лысый, свинья волосатая, жертва аборта и кандидат в спидоносы. Доволен? Теперь - ты меня не перебивай. Все я про твои напряги помню и, кабы не экстраординарные обстоятельства, хрен бы стал звонить.