Думай о только хорошем, когда подаешь руку новому человеку, может так случится, что ты открываешься настежь тому, кто способен увидеть твоё нутро.
Иногда, Нина Альфредовна, окружающий мир мне кажется таким замечательным, что я радуюсь тому, что живу, отвечаю я на вопрос, вроде, и так все прекрасно, но знаю, что завтра будет еще лучше, и просто радуюсь этому ощущению.
Да вы в душе поэт, улыбается Нина Альфредовна.
Ну, может и не поэт, но спасибо на добром слове, говорю я собеседнице. Она из тех коллег, в которых я вижу личность. Она, конечно же, не знает, куда идет и что её ждет впереди, но порой мне кажется, что когда придет время, она инстинктивно выберет тот путь, который позволит ей взлететь над тупой ежедневной рутиной.
Удивляюсь я вам, Михаил Борисович, говорит Нина Альфредовна, в медицине всё плохо, зарплаты низкие, пациенты об нас ноги вытирают, главный врач думает только о том, как набить свой карман, в средствах массовой информации чуть не каждый день обещают конец света в ближайший год, а вы радуетесь завтрашнему дню. Хорошо быть оптимистом, но, иногда это выглядит так глупо.
Я, пожав плечами, неопределенно улыбаюсь и отворачиваюсь от собеседницы.
И, придвинув к себе истории болезни, начинаю работать.
У меня три палаты, в каждой по четыре койко-места. И все заняты, несмотря на то, что сейчас середина июня. Половина пациентов с обострением хронического бронхита и ухудшением бронхиальной астмы, связанной с цветением тополя. Другая половина с обострением хронических холециститов и панкреатитов, обусловленных неумеренным употреблением алкоголя, жирной и острой пищи. И здесь всё так же, как и было пять лет назад. Разросшиеся тополя как никто не обрезал, так и сейчас этого никто не делает, на ветках свисают белые шапки, ветер гонит пушистые хлопья по асфальту. Тени неутомимо и без остановки набивают утробу жареной и жирной пищей, запивая её огненной водой, зная, что именно это им кушать и пить нельзя. Словно это последний день в их жизни, и завтра ничего уже не будет. Хотя, для некоторых завтра так и не наступает.
Впрочем, у меня есть один пациент, историю болезни которого я извлекаю из папки и открываю. Он поступил вчера, и я еще не успел узнать его настолько хорошо, чтобы принять решение. Пациент мне интересен, хотя я понимаю, что вряд ли что-то смогу изменить.
Разве что чуть-чуть продлить его жизнь, чтобы потом прервать её.
Или не делать ничего, чтобы он долго и мучительно умирал от болезни.
Я думаю об этом.
4
Свежий речной ветер. Я подставляю лицо ветру, и смотрю вдаль. Там, где вода сливается с горизонтом, пространство разделяется тонкой линией. Это как надрез на коже, края чуть-чуть раздвигаются, линия набухает кровью, через пару секунд рана станет красной полосой, разделяя тело на «до» и «после». Кажется, что сейчас я увижу кроваво-красное дно этой полосы, как прямой путь в бездну.
Белые облака на голубом фоне вверху, темная пропасть речного течения внизу. Большинство теней полагает, что добро сверху, а зло снизу, Бог на небе, а Сатана во мраке пропасти.
Это было бы очень просто, если бы разделение на добро и зло действительно существовало. И это кажется таким справедливым и правильным.
Однако всё мираж. Там, на стыке воздуха и воды нет ни справедливости, ни правды, ни добра, ни зла.
Равнодушие и пустота.
Снизу и сверху.
И наивные надежды, которые питают сердца теней призрачными видениями.
Нож, рассекающий кожу, несет очищающую боль и благостную смерть. Шагни в бездну и отпусти сознание. Только так можно стать самим собой.
Глубоко вдохнув речной воздух, я поворачиваю голову и смотрю в салон теплохода. Мы только отплыли от причала, а массовая попойка по случаю Дня медицинского работника уже в разгаре. Ритмичная музыка бьет по ушам, на танцполе топчутся несколько женщин. Кстати, представительниц слабого пола в салоне теплохода больше, чем мужчин, раз в двадцать. Если уж быть точным, то я вижу только троих представителей сильного пола, которые сидят в дальнем углу стола и тупо напиваются.
Что, и вам это мероприятие не нравится? слышу я голос.
Обернувшись, я смотрю на стоящего рядом полного мужчину. Заведующий одного из отделений детской хирургии, Сазонов Дмитрий Васильевич. Добрые глаза на круглом лице, короткая щетина на голове, округлый живот. Он чем-то похож на Винни-Пуха. Детская больница расположена рядом с нашей районной многопрофильной больницей, поэтому коллеги-педиатры принимают участие в этом праздничном вояже. Мне он знаком только лишь потому, что я знал Олега Антонова.