Наша машина ожидает нас на улице. Черный, как смола, корпус, хромированные диски, сумки и вещи в багажнике, бак полный бензина. Счетчик на спидометре отмотал уже изрядный километраж. Интересно, как долго человек может скрываться от себя, даже на самой быстрой машине, прежде чем поймет, что его одиночество неотделимо от него самого? Я бросаю свою работу чертового государственного служащего, чтобы остаться с тобой, залезаю в долги, лишь бы собрать денег на эту поездку и понимаю, что становлюсь проклятым всеми святыми, из-за того, что ввязался в это путешествие, ведущее нас прямиком в ад.
Ты перечитываешь абзац текста, и я прошу для тебя еще немного кофе.
Мне кажется, это достаточно ярко, говоришь ты, если наше путешествие не будет насыщено приключениями, то твою книгу никто и никогда не прочитает. Кому интересны роуд-муви без действия?
Нельзя в одночасье стать известным писателем, говорю я, и возможно эту книгу прочитаешь только ты.
В перерывах между кофе и сигаретами, я пытаюсь выяснить у тебя, за что ты любишь меня.
Не задавай таких вопросов женщинам.
Затяжка.
Если ты чувствуешь, то просто молчи, женщина никогда не скажет тебе правды, ведь теряется смысл отношений.
Затяжка.
Обнаженные отношения теряют эротизм.
Я говорю, что это просто прекрасно, что мы с тобой вместе. Это дает надежду, что у нас все получится, независимо от результата, независимо от того, что мы хотим получить от этой затеи.
Почему ты меня любишь? спрашиваешь ты, и этот вопрос становится таким насущным.
У Соломона была Суламита, у Джона Леннона была Йоко Оно, у Франческо Петрарки была Лаура, у Микки Мауса была Мини Маус, у Сальвадора Дали была Гала, у Ромео была Джульетта, у Адольфа Гитлера была Ева Браун, у Орфея была Эвридика, у Одиссея Пенелопа, которая ждала его. Каждая достойная и великая женщина должна быть воспета и запечатлена в веках. Ничто не может сравниться с красотой твоею и мягкостью души твоей, с голосом сравнимым с молитвой, и телом достойным скульптуры. Каждый мужчина умирает за такую женщину и любит такую женщину только единожды, и шанс дается только раз сказать такой женщине все о своих чувствах. Любовь с ней сравнима с садами Эдема, близость напоминает бесконечное космическое путешествие, не имеющее границ и времени, способное проникнуть в самые глубокие уголки памяти, чтобы остаться там навсегда, а мысль о том, что такой женщины больше нет, напоминает самоубийство. Слишком вычурно, как для повседневности, но достаточно правдиво.
Ты подготовил эти слова раньше? Рылся в интернете? спрашиваешь ты, Это красиво, цепляет. Не секрет, что женщины любят ушами. Я хочу еще кофе.
Я зову официантку с внешностью голливудской звезды, и прошу подлить еще немного кофе. Рассматриваю ее получше, пока тоненькая ручка, что крепко ухватилась за чайничек, наливает бодрящий микс из воды и концентрата кофейных зерен. Ее глубоко посаженые оливковые глаза, настроенные на одну волну, ничем не примечательные и не запоминающиеся. Фигура, что сложена как из конструктора ЛЕГО в цельный каркас. Высокая, нависающая над нами, тощая королева кофейных чашек. Думая о такой, в голову приходят мысли не совсем о еще одной чашечке кофе, а о чем-то не имеющим отношения к кулинарии.
Набиваю этот текст, пока не забываю, что хочу этим сказать, а ты уже переворачиваешь ноутбук и читаешь, что я оставил на жестком диске. Твои дуги-брови то поднимаются попеременно, то опускаются, и этим своим безостановочным мыслительным процессом ты пугаешь меня. Ты вчитываешься в эти свежие пол страницы текста, и я не могу уловить реакцию на все это. Я подкуриваю еще одну сигарету, прежде чем услышу тебя.
Знаешь, мы напишем отличный роман. Еще немного и ты разгонишься и будешь выдавать по несколько страниц текста в день, а потом, когда все закончится, я стану твоим литературным агентом и найду отличного издателя, который захочет распространять это, а на свой первый гонорар мы поедем в Лас-Вегас.
Считаешь, что я еще не растерял таланта писать прозу?
Считаешь, что из меня еще выйдет толк?
Считаешь, что я смогу сотворить еще что-то достойное, и я перестану быть «автором одного романа» как назвали меня писаки в желтой прессе? спрашиваю я.
Знаешь в чем твоя проблема, говоришь ты и кладешь свою ладонь на мою руку, ты стал слишком неуверенным в себе, и если не ты, то кто же тогда напишет эту ЧЕРТОВУ ОЧЕНЬ ПОПУЛЯРНУЮ КНИГУ?