Мой отец был достаточно суровым человеком, а мать, напротив, являла собой пример женского добродетели и, как вы уже поняли, обладала безупречной фигурой. Я их любила страстно, как только дочь может любить образцовых родителей, хотя, не могу не отметить, что отец, которому было сорок лет, никогда не шутил в моем присутствии, не говорил никаких нежных слов моей матери, которая была моложе его на шесть лет.
И, конечно, я никогда не подозревала, что под столь серьёзной внешностью и столь достойными манерами моих отца и матери может скрываться буйная чувственность и необузданный аппетит к сексуальным наслаждениям.
Случай мне позволил открыть эту тайную грань натуры моих родителей.
Мне было восемнадцать лет и я, естественно, получала всё необходимое в моем возрасте религиозное образование и обучение для обряда конфирмации. Нашего пастора я любила неземной, что называется, любовью, так же как и все мои подруги.
Впоследствии я частенько замечала, что учитель, и особенно, религиозный наставник, это первый мужчина, который производит неизгладимое впечатление на умы молодых девушек. Если его проповеди следуют одна за другой, и если он к тому же человек известный в вашем округе, все его молоденькие ученицы обязательно потянутся к нему. Но это замечание всего лишь к слову, но я непременно возвращусь ещё к этому вопросу впоследствии.
Итак, мне было восемнадцать лет, моё тело практически полностью развилось, то есть неумолимо приближало меня к женщине иными словами, я походила на расцветающую розу.
Приближался день рождения моего отца. Его жена и моя мать с любовью делала все необходимые приготовления к этому празднику. Что касается меня, то я уже с раннего утра была одета в праздничное платье, так как мой отец любил красивые туалеты. Я написала праздничную оду в его честь, но вас не должно это удивить, ведь вам известен мой маленький поэтический талант (между нами говоря, в этот день я должна была быть на уроке у пастора, но у меня был, таким образом, повод пропустить это занятие), и взяв большой букет цветов, который я сама собрала рано утром, я отправилась к матери, чтобы вместе с ней поздравить отца.
Мои родители не имели общей спальной комнаты, у каждого была своя. Отец частенько работал допоздна и не хотел беспокоить супругу по крайней мере, он так говорил.
Позже я опять же поняла, что это очевидный знак их разумного способа совместной жизни. Супруги должны избегать, насколько это возможно, бесцеремонности ежедневной небрежности. Все хлопоты и процедуры, которые необходимо совершить на заре или при заходе солнца, не пренебрегая и ночным туалетом, часто выглядят довольно нелепыми для персоны другого пола, они разрушают привлекательность вашего сексуального партнёра, и общая жизнь теряет свою прелесть. Итак, мой отец не спал в спальне моей матери. Обычно он вставал в семь часов утра, и поэтому в день его годовщины, как выяснилось, мы-моя мать и я, не сговариваясь поднялись заранее, в шесть часов утра она, для того, чтобы подготовить подарки и увенчать последними мазками портрет мужа, который она написала к его юбилею, а я, чтобы нарвать цветов для букета ему в подарок. Правда, к семи часам утра мама уже пожаловалась сама себе, что утомилась, и ей необходимо на несколько мгновений снова прилечь в постель в ожидании пробуждения супруга.
Бог знает откуда ко мне пришла эта идея, но я подумала, что было бы очень мило с моей стороны удивить моего любимого папу моим неожиданным появлением в спальне матери и принести ему мои добрые пожелания по случаю юбилея. Я услышала, как он закашлял в своей комнате, следовательно, уже встал и собирался, как обычно, вскоре отправиться к жене. В то время, как моя мать давала последние указания служанке, я, пользуясь этим, незаметно просочилась в её спальню и скрылась за прозрачным покрывалом алькова, который служил одновременно гардеробом. Гордая и счастливая моим планом преподнести неожиданный подарок, я затаилась за ажурной створкой, когда в спальню вернулась мама. Она быстро разделась и тщательно вымылась. Я впервые так близко видела красивое тело моей матери полностью обнажённым. Затем она склонила большое зеркало, которое стояло у подножия кровати возле умывальника таким образом, чтобы в него можно было смотреться, лёжа на постели, и легла в кровать. И тут я поняла, что оказалась в чрезвычайно деликатной ситуации, и мне хотелось умереть в этом алькове, чтобы никто не узнал о моем поступке. Предчувствие мне подсказало, что перед моими глазами собираются приключиться вещи, которые юная девушка не осмеливается видеть. Я задержала дыхание и дрожала всеми моими членами. Внезапно дверь открылась и вошёл мой отец, одетый так же, как и каждое утро, в элегантный халат. Едва дверь ещё только стала приоткрываться моя мать незамедлительно закрыла глаза и сделала вид, что спит. Отец приблизился к постели и созерцал картину спящей жены с нескрываемым выражением большой любви. Затем он вернулся к двери и толкнул запор. Я все больше и больше дрожала от страха и хотела провалиться сквозь землю прямиком в преисподнюю. Отец же медленно снял свои штаны и остался в одной рубашке. Он тихонько приблизился к кровати и с огромной осторожностью поднял лёгкое покрывало с моей матери. Теперь то я прекрасно знаю, что картина, которая предстала перед его и моими глазами, была отнюдь не случайной, но тогда я наивно полагала, что поза, в которой на белоснежной простыне лежала моя мать, раскинувшись нет, буквально разметавшись по постели с раздвинутыми ногами была случайной. Вид женского тела в такой позе крепкого, упругого, цветущего, зовущего к чему-то сладострастному поначалу вызвал у меня стыд. Рубашка на матери была поднята кверху, а её белая и круглая грудь с алым, торчащим, как я теперь понимаю, от возбуждения, соском, выскочила за пределы пенистых кружев корсажа.