Тот был похож на свою фотокарточку бледная кожа, черные волосы, аккуратные усы, выраженные скулы и немного сердитое выражение лица единственное, что отличало арестанта от фотокарточки, это трудновыразимая, но явственная неопрятность. Но в этой неопрятности коммандан не видел ничего странного Огюстен тоже выглядел неопрятным в сравнении со своей фотокарточкой 14-го года.
Он наконец-то смог составить в голове примерный план допроса и обратился к Мишо впервые, с того момента, как тот назвал себя трусом:
Правильно ли я вас понял: вы согласны с обвинениями выдвинутыми полковником Борелем и признаете свою вину?
Нет, господин коммандан, я согласен с обвинениями выдвинутыми полковником Борелем, но я не признаю свою вину.
То есть, вы совершили эти преступления, но не считаете себя виновным?
Можно и так сказать.
Мишо сел на скрипучей кушетке, на которую был положен тонкий матрац, и сделал приличный глоток из бутыли. Разговор с Огюстеном, казалось, ничуть его не интересовал.
Мишо, вы понимаете, что вас могут расстрелять за это?
Капитан поставил бутыль на стол, утер рот рукавом формы и, наконец, ответил:
Да, господин коммандан, понимаю.
«Расследование может оказаться несколько короче, чем я полагал» Огюстену нужно было нащупать хоть какой-то контакт с Мишо, но тот не оставлял самому себе шанса. Наконец, Лануа спросил:
Вы хотите жить, капитан Мишо?
Капитан впервые посмотрел Огюстену прямо в глаза. Он внимательно вглядывался, будто желая увидеть в них ответ на какой-то неведомый Лануа вопрос. Коммандану было некомфортно под этим взглядом, но дерзости в темных глазах Мишо не было, а значит, не было и повода его прервать. К своей чести Лануа не отвел глаз людского взора он не страшился. Неожиданно Мишо ответил:
Да, хочу, господин коммандан Вы позволите?
Огюстен даже не сразу понял, о чем его просят. Он проследил за направлением взгляда капитана и понял, что тот смотрел на кусок копченого мяса, лежавший на жестяном блюде. Лануа кивнул и Мишо принялся за еду. Возникшую паузу Огюстен использовал на создание нового плана разговора, потому что прошлый пока летел ко всем чертям.
Простите мою невежливость, господин коммандан. Хотите?
Капитан подвинул блюдо с лежавшим на нем куском сыра в сторону Лануа.
«Может быть, это тот самый момент» не до конца отдавая себе отчет в своих действиях, Огюстен взял сыр и отломил себе половину. Сыр не потрясал воображение и на взгляд Лануа был изрядно пересолен. Коммандан осознал, что запил сыр вином только, когда поставил бутыль на стол.
Господин коммандан, дело в том, что полковник Борель абсолютно прав. Все, в чем он меня обвиняет, имело место, но я считал свои действия правильными в тот момент, считаю их правильными сейчас, потому и не вижу смысла устраивать из моей неизбежной смерти фарс или, тем более, трагедию.
Капитан возобновил собственный допрос так же неожиданно, как и прервал. «Ничего я тут не сделаю» Огюстен понял, что разговаривает с тем, кто уже все понял и со всем смирился. Единственное, что ему оставалось в этой ситуации, это качественно сделать свою работу:
Расскажите о том дне, капитан Мишо.
Ну что же, если вам так хочется Если позволите, я начну с вечера десятого ноября именно тогда полковник Борель отдал нам приказ наступать на позиции бошей в районе Верт-Равине. Кстати, я так и не увидел там оврага, только ровное поле5
То есть приказ о наступлении вы получили не утром одиннадцатого?
Огюстен позволил себе прервать капитана. Слова Мишо не совпадали с тем, что было указано в рапорте Бореля, а это уже было что-то.
Так точно, господин коммандан. Одиннадцатого полковник Борель только подтверждал свой вчерашний приказ.
Отвлеченный поведением капитана, Лануа совсем забыл вести записи и теперь ускоренно наверстывал упущенное.
Постарайтесь вспомнить: десятого ноября в котором часу полковник Борель отдал приказ наступать?
В одиннадцать, плюс-минус десять минут.
Откуда такая погрешность?
За день до этого я разбил свои часы, и поэтому пришлось обходиться без них.
Понятно. Полковник Борель сам отдал вам приказ?
Да, он посетил наши позиции и лично приказал мне наступать.
«Надо будет обязательно поговорить об этом с Борелем»
Опишите состояние своей роты к тому моменту.
Мишо протянул руку к бутылке и сделал еще один большой глоток. Когда он поставил ее на стол, вина в бутыли оставалось на донышке. Еще через полминуты капитан заговорил, и в голосе его явственно чувствовалась хрипотца, которой раньше не было: