Когда они вылезли из ванны, где он долго и тщательно намыливал а затем и смывал пену с её поджарого и стройного тела, заодно оглаживая и массируя то, что полагалось оглаживать и массировать, она уже только молча моргала, учащённо дыша: явно не могла дождаться!..
Роджер постарался даму не разочаровать: всё для этого у него имелось. В «рабочем» состоянии.
Разумеется, делать это с ней было и приятней, и спокойней, чем с подсадной уткой.
Ну, он и расстарался. Как говорится, раз уж ему всё равно умирать, (А он, собственно, в этом и не сомневался ведь не мог же он в самом деле рассчитывать всегда побеждать всё более и более сильных противников!) грех не воспользоваться.
Тем более, что он и сам получал вполне адекватное удовольствие. Поэтому к жарким поцелуям и ритмичным движениям он вскоре подбавил и нешуточного напора, стиснув ладонями так, что она чуть вскрикнула, упругие груди, навалился уже всем весом, и даже зарычал: ему всё это тоже нравилось!
Диана задышала, часто-часто, прерывисто. Затем забилась, закричала: тоненько, жалобно и её тело изогнулось дугой! Роджер поспешил подсунуть под талию руку, а затем и подушку. Но не остановился. Только чуть сменил направление движений.
Не прошло и минуты, как женщина снова завопила: уже в полный голос, мышцы напряглись, и судороги мощного оргазма чуть не сбросили Роджера с её тела.
Надо же. Она не играет так симулировать нельзя.
Роджер, конечно, испытал вполне простительное чувство удовлетворения нет, он не сомневался, конечно, что как самец он вполне состоятелен и «породист» восемь дюймов всё-таки! но никакое очередное подтверждение не бывает в таком деле лишним.
Он решил себя пока до логического финала не доводить её оргазм сейчас важнее его. А сейчас его лишние движения могут только испортить «девушке» праздник. Особенно не хотелось бы этого, если он у неё действительно первый.
Он нежно отстранился, прилёг рядом.
Диана застонала, развернулась к нему лицом. Он смотрел на неё не отрываясь.
Да, глаза у неё очень красивые. Большие и густо-зелёные. И сейчас, с расширившимся почти во всю радужку зрачком, и словно тронутые поволокой, смотрятся бесподобно. Он мягко провёл ладонью по её шелковистым и всё ещё влажным после ванны волосам. Провёл кончиками пальцев и по нежной коже щеки. Улыбнулся. Открыто и искренне. Разлепил высохшие губы:
У тебя очень красивые глаза. Выразительные. Ты можешь не надевать маску: я вижу, что ты очень чувственна. И ранима. Как тебе удаётся скрывать это там, на работе?
Она поморгала. Вздохнула. Но голос прозвучал спокойно и мягко:
Там мне легко. Скрывать это. Ведь вокруг одни эти с-сучки. И ни одного мужчины. Вот и приходится тоже Изображать. С-сучку. Чтоб не выделяться.
Странно. Я и раньше догадывался, конечно, что что-то не так с этим миром. Раз меня, как крысу, гоняют по лабиринтам, проверяют на сообразительность, да стравливают с бойцами-гладиаторами. Которые всё сильней и проворней. А это вы, амазонки недоделанные, так отбираете себе на потеху «элитных самцов».
Диана вспыхнула. И на какое-то время потупилась. Полные чувственные губки надулись. Но она нашла в себе силы снова взглянуть ему в глаза:
Нет. Всё не так. Думаю, ничего не случится, если я скажу тебе правду. Мы так отбираем элитного Не самца-трахателя. А просто донора спермы.
Сперму эту замораживают. В жидком азоте. И потом этой спермой «осеменяют» носительниц. Разумеется, здоровых и молодых. Избранных в производительницы потомства, и прошедших все положенные медицинские тесты и проверки.
Роджер криво усмехнулся, откинувшись на подушку:
Понятно. То есть всё у вас происходит примерно так же, как во времена примитивного сельского хозяйства. Три века назад, в моё время, по такой методике осеменяли коров. Бык должен быть призовой и матёрый. Так?
Ну Аналогия уместна, (Какой же ты пошлый циник!) она хмыкнула, покачав головкой, на лице появилась невесёлая, но улыбка, А поскольку мы законодательно запретили мужчин, вот и приходится Идти на хитрости. Для вот того, чем мы только что
Это как так? В-смысле почему вы «запретили» мужчин?
Ну, это-то понять тебе будет нетрудно. Ты же ещё и рационалист. Это ведь вы, мужчины, развязали последнюю, и самую страшную и разрушительную, войну. Из-за которой мы не сможем жить на планете ещё как минимум двести лет.
Роджер намотал на ус. Но решил всё-таки уточнить: