Но именно полное отсутствие информации, каждодневное ощущение того, что в любой момент улетевшие могут терпеть страшные бедствия и не имеют возможности позвать на помощь, а вы не можете и не могли бы эту помощь оказать, - именно эти обстоятельства заставили человечество не только прекратить экспедиции, но и отказаться от самой идеи их, хотя при этом и не обошлось без трений. Да, люди возненавидели самое идею - они вдруг поняли, как их ничтожно мало, если сравнить их хотя бы с числом известных нам звезд: человек во Вселенной - явление гораздо более редкое, чем звезда. Вот почему экспедиции не только прекратились, но даже и само упоминание о них стало и до наших дней оставалось нежелательным: человечеству вовсе не хотелось любоваться своей мгновенной стихийной жестокостью. Иными словами, и сами экспедиции, и отказ от них были в равной степени эмоциональными, а не рациональными действиями.
"Глобинформ": Скажите пожалуйста, не тогда ли началось стремительное развитие наук о человеке?
Руководитель: Это стало одним из последствий. После того, как жертва была принесена и осознана, пришла пора спросить: а чего же ради приносятся такие жертвы? Что несем мы иным мирам? Не более, чем самих себя; но уж подлинно ли мы так хороши, так совершенны, так безупречны, что нужно приносить жертвы, чтобы преподнести другим мирам такой подарок? Не рано ли выходить из дому? Так подумали люди и решили, что торопиться не следует. Вот тогда и наступила пора расцвета наук о человечестве и обществе.
"Женщина Системы": Не можете ли вы вкратце... Мы понимаем, что злоупотребляем вашим временем и что это можно найти в литературе, но уж раз об этом зашел разговор...
Руководитель: Хорошо, но лишь в самых общих чертах, потому что времени действительно мало. Дело обстояло так: в период, о котором идет речь, человек наконец всерьез занялся выполнением древнего завета: познай самого себя. Тем, что мы сегодня таковы, каковы мы есть, мы обязаны именно этому - не "событию", скажем - этой тенденции.
"Женщина Системы": Вы полагаете, что мы очень сильно отличаемся от наших предков? Я имею в виду не только тех самых предков, которые стали всерьез заниматься собой, но и более ранних.
Руководитель: Ну, как вам сказать... Не думаю, чтобы мы были непохожи внешне, это во-первых. Не забудьте, что ассимиляция рас, их растворение друг в друге произошло не в тот период, о котором мы говорим, а несколько раньше. Вот если говорить о внешности, так сказать, дозвездных предков, то тут уже надо уточнить, каких именно вы имеете в виду: белых, черных, желтых... Что касается их внутреннего мира... Есть основание полагать, что по своим способностям даже эти предки нам не уступали. Вот в отношении морали, этики, уровня знаний разница, конечно, громадная, хотя, видимо, далеко не всегда можно было заметить большое расхождение между двумя следующими друг за другом поколениями. Человек меняется неспешно, его нельзя вдруг переналадить, как промышленное предприятие, на выпуск новых чувств или новых мыслей. Понадобилось детально изучить самих себя - и весь букет инстинктов, и весь лес эмоций, и все построения рассудка, и все возможности их взаимодействий; даже чисто математически это задача не из простых, а тут ведь оперировали не числами...
"Глобинформ": Прошу извинить, но хотелось бы услышать вот что: не являются ли выводы относительно нас и наших предков результатом вашей работы по укомплектованию экипажа корабля? И не имеет ли к этому отношения Институт Времени? А если да, то чем это вызвано? Неужели...
Руководитель: Ответить на ваши вопросы я не могу.
"Марстеле": Жаль. В таком случае, не можете ли вы сказать, насколько уверенно поддерживается связь с экспедицией?
Руководитель: Могу. Сейчас связи нет и быть не может. Экспедиция находится очень, очень далеко, и ее аппаратура не обладает такой мощностью, чтобы... Сейчас я покажу вам, где она. Вот. Можете оценить расстояние.