Паук смог выпустить еще одну коварную липкую нить, набросив ее бабочке на крыло, которое тотчас обвисло. Потом он бросился в сторону, закрепив ее на стене, и снова вернулся. Вот еще одна тонкая нить. Одна за другой они ложились прочными петлями. В мгновение ока сплеталась широкая паутина, где жертва, наконец, оказалась распятой. Она еще пыталась шевелить белыми крыльями, запутавшимися в смертельной западне. Движения были судорожными, полными стремления к жизни и отчаянной воли. Но над ней на вертикальной нити уже застыла смерть черная, с крошечными лапками и почти невидимой головой.
Но почему? Невозможно было проникнуть в эту тайну, в черную головку, заглянуть в блестящие глаза. Что мешает хищнику в этот же миг наброситься на свою жертву, сделать последний рывок и начать пить живую, такую освежающую кровь. Но паук не двигался с места.
Интересно о чем он думает? вдруг мелькнуло у женщины в сознании. И есть ли ему чем думать? Тогда зачем эта зловещая пауза странный обряд победителя? Прелюдия перед концом? Любуется! вдруг с ужасом поняла она. Он любуется красотой, преклоняясь, и не в силах отвести глаз. Но очень скоро звериной, дикой волей он вмешается в чей-то божественный замысел и уничтожит, и свершит черное правосудие сильного, закончив эту историю с прекрасными белыми крыльями навсегда. А пока он не торопиться и ждет
Наконец черная точка медленно двинулась с места и поползла. В движениях не было суеты, каждый шаг был спокойным, выверенным. Казалось, что не чувство голода в этот миг овладевает хищником, а нечто другое.
Что? Зачем? Кто все это придумал?
Наконец паук приблизился к бабочке, ловко на нее забрался и через мгновение белые крылья безвольно опустились навсегда
Больше женщина не могла на это смотреть и отвернулась, дальше все было понятно и так. Смерть как всегда победила жизнь, оседлав ее и уничтожив. Смерть отобрала у постылого серого мира капельку красоты.
Но почему? Может быть так и должно быть? Тогда зачем все это? билось в сознании. И какой в этом смысл? Веревку! снова тихо прошептала женщина, и устало села на диван
Камилла Клодель «Мольба»
Грех это, мадам!
Незнакомый голос возник ниоткуда, и она вздрогнула. Потом заметила человека в темной одежде, который стоял у балкона, загораживая тусклый свет от фонаря. В темноте невозможно было рассмотреть его лицо. А он тем временем продолжал:
Говорят, что грех. Впрочем, это личное дело каждого, не правда ли, мадам? и тихо засмеялся.
Кто ты, черт тебя побери, и откуда взялся? воскликнула она, приходя в себя от неожиданности.
Так, проходил мимо, доброжелательно отозвался он.
По балкону?
Что-то вроде того.
Я тебя раньше не видела.
Не такая уж я персона, чтобы обращать на меня внимание, засмеялся незнакомец.
Ты живешь на этом этаже и пробираешься, как домушник, в чужие комнаты?
Ну, мадам, я не совсем домушник, впрочем, это не имеет значения. Надеюсь, не помешал?
Помешал! резко ответила она, махнув рукой, указывая на дверь.
А я подумал, он немного помолчал, мне показалось, что смогу быть полезен.
Чем?!
Хотя бы тем, чтобы принести веревку! и снова залился дружелюбным смехом.
Ненормальный. Идиот, устало выдохнула женщина.
Как вам будет угодно, мадам. Впрочем, я не в обиде, для этого места такой комплимент неудивителен.
Убирайся прочь! Оставь меня в покое! оборвала она. Но гость не двинулся с места. Он молча стоял, чего-то ожидая. Небольшая пауза повисла в прохладной тишине, лишь занавеска, скользя по полу, издавала легкое шуршание. Вдруг женщина снова заговорила, а голос ее был резким и злым:
Ты действительно можешь достать веревку?
Новенькую, белую и прочную, такую, как вы желаете.
Но такие вещи здесь запрещены.
Это не так сложно, мадам.
Теперь она внимательно его разглядывала. Наконец, вымолвила:
Чего тебе нужно взамен такой любезности?
О! Как сказать? Для меня большая честь разговаривать с таким человеком
Ты меня знаешь?
Кто же не знает величайшего художника, скульптора? Ваши работы, мадам Софи
Пустое, отмахнулась она. Ты сказал большая честь со мной разговаривать? А потом с большой честью отправить меня на тот свет и смотреть, как я делаю это? Ты так развлекаешься?