Хондо снял шляпу и повесил ее на гвоздь, а седло положил в углу, у двери.
Энджи вынула из обшарпанного чемодана одеяла и застелила ими соломенный тюфяк. Она уже было взяла подушку, но Хондо остановил ее.
— Не надо. Я сплю только на седле, да и то редко. Подушка притупляет слух.
— Но ведь вы будете спать.
— Да, мэм. Но меня легко разбудить.
Она поправила постель, потом выпрямилась.
— Мне надо тесто замесить на завтра. Надеюсь, шум вам не помешает.
— Нет. — Хондо опустился на тюфяк и начал стаскивать ботинки. — Спокойной ночи, миссис Лоуи.
Он вынул револьвер из кобуры, и так, с оружием в руках, укрылся одеялом и затих. Донеслось ровное дыхание, и Энджи увидела, что ее гость уже спит.
Он, должно быть, очень устал. Сколько он прошел за этот день? Как сегодня было жарко! Энджи готовила тесто и думала об Эде. Где он сейчас? Неужели апачи убили его? Нет, Эд, наверное, навсегда ушел от нее. Конечно, он не вернется. Уже не раз Эд уезжал в город и подолгу не возвращался.
Эд играл в азартные игры — она знала об этом — и много проигрывал. Он не любил ее: их брак стал естественным следствием близости. Ни Эд не видел других девушек, ни Энджи не знала никого, кроме Эда. Тем более, что к Лоуи благоволил ее отец.
Эд умел войти в доверие полезным для него людям. Ему была нужна не Энджи, а ранчо ее преуспевающего отца. Но после его смерти, Эд решил, что не его это занятие — работать на земле и занялся сомнительного сорта делами: приторговывал скотом, у индейцев воровал лошадей, продавал их армии и подолгу где-то пропадал.
Она пыталась образумить Эда, ведь он был ее мужем и отцом единственного ребенка, но все тщетно. Теперь Эд вновь исчез и его не было уже почти месяц. Энджи даже не надеялась, что он когда-нибудь вернется.
Работа на ранчо раздражала Эда, он постоянно ворчал, когда Энджи пыталась заставить его сделать что-нибудь по дому. Она вспоминала отца, тот был полной противоположностью Эду. Пока он был жив, индейцев бояться было нечего. Даже старый Витторо знал его. Апачи изредка посещали их ранчо, и всегда это были друзья, а не враги.
Энджи отставила миску в сторону и пошла прикрутить фитиль лампы. Вдруг на седле, брошенном Хондо в угол, блеснула латунная табличка. Энджи нагнулась над ней и при дрожащем свете керосиновой лампы прочла надпись: «Первый приз Хондо Лэйну победителю Бронковских скачек».
Пораженная своим открытием, Энджи от неожиданности отпрянула и случайно толкнула ведро, которое с грохотом покатилось по полу. В то же мгновение Хондо Лэйн вскочил с постели, в руке у него блеснул револьвер.
Энджи инстинктивно потянулась к стене, где в кобуре висел старый отцовским кольт.
— Вы ХОНДО Лэйн! Убийца!
— Да, я ношу с собой оружие.
Он медленно опустил руку, в которой держал револьвер. Мелькнула черная сталь.
— Только в прошлом году вы убили троих. Я слышала об этом. ТРОИХ!
— Да, мэм.
Он улыбнулся и шагнул ей навстречу, протянув левую руку, чтобы забрать у нее оружие. Не понимая, что делает, Энджи нажала на спусковой крючок, но курок лишь глухо щелкнул по пустому барабану. Так несколько секунд они смотрели друг на друга: улыбающийся Хондо и напуганная Энджи, дуло кольта уперлось ему в грудь. Мягким движением Хондо разжал Энджи пальцы и взял оружие.
— Никогда не держите оружие незаряженным.
Он зарядил кольт и положил его в кобуру, висевшую на стене.
— Это, чтобы Джонни случайно не выстрелил.
— Все равно. Лучше подвесить револьвер повыше, чем оставлять незаряженным.
— Я могла убить вас.
— Да, мэм.
Он направился к своему углу.
— Извините, что напугал вас. Очень уж необычный звук разбудил меня. Простите, мэм.
Он лег на тюфяк и укрылся одеялом. Через минуту Хондо уже спал.