Что делать? В разведке личного не должно быть, а личной привязанности к женщинам, я должен был избегать, помня, что за каждым преуспевающим мужчиной, всегда стоит женщина, она же могла его и погубить. Это слабость нелегала. За моей спиной никого не было.
Так я пришел в этот мир юнцом, а вышел в великолепной форме, но без друзей. Одиночество не тяготило. «У шпиона нет друзей» мелькнула у меня банальная мысль. Да и кого они есть, в истинном смысле этого слова? Скорее хорошие знакомые. Хотя, если в общепринятом смысле, то у меня их было множество, которыми я обзавелся, что-то делая, или наоборот, не делая.
Я обречён был в этой, своей второй, жизни, принять облик человека одинокого, родители которого умерли вдали от родины, но я, как и они, остался французом.
Месье, я вижу, что вы не спите, вывел меня из раздумий голос стюардессы. Будете обедать?
Разве только за тем, чтобы чем-то занять себя, ответил я на предложение. Вы же не согласитесь скоротать моё время?
В вашем вопросе заложен ответ не соглашусь. Я на работе.
А вне работы? Я научу вас технике вытаскивания соринок из глаз.
И только? усмехнулась она.
У меня много других скрытых достоинств.
Видимо, очень они скрыты, иначе, почему вы холосты?
Поняли, потому что меня никто не ждёт во Франции? Не люблю показывать достоинства своей души. Как только они проявляются, всё, расставание. Какая женщина захочет быть на вторых ролях? У неё же нет столько достоинств. Но самое главное достоинство холостяк, иначе я был вам не интересен. Так что скажете?
Всё возможно, уклонилась она от прямого ответа. Её зеленые глаза излучали лукавство.
Тогда, если нам суждено будет ещё увидеться, то моё предложение остаётся в силе, но в Аргентине.
Договорились.
А что вы предложите мне сейчас?
Я выбрал блюда, перекусил и после обеда немного поспал. Когда проснулся, то за иллюминатором, на безоблачном небе, светило солнце. Полёт подходил к концу. Мы прибывали около девяти часов местного времени, так что день только начинался, а в Париже было ещё пять часов утра.
Под крылом замелькали здания, вереницы машин на шоссе. Посадка прошла по расписанию. Фонари посадочной полосы слились в сплошную линию. Юркий диспетчерский «форд» подкатил к самолету, и огромный лайнер, ревя моторами, послушно двинулся за ним.
Самолет подрулил к зданию аэропорта. Открыли дверь самолета, и в салон, горячей волной, ворвался тугой воздух, сдобренный асфальто-бензиновыми запахами аэропорта. Рукав подвинулся к выходу самолета. Я вышел последним. Уже на выходе я спросил, обращаясь к стюардессе?
А как вас звать, в будущем? хотя на её бейдже было имя, но мне хотелось услышать, от неё, как возможность для дальнейшего знакомства.
Жаннетт, улыбнулась она, и в её интонации не прозвучало дежурного ответа.
А меня Жан. Всего доброго, Жаннетт, до встречи, и пошёл по проходу.
Таможня, пограничный контроль отняли не более получаса. Получив свой чемодан, я вышел в зал прилёта, где стояли встречающие с табличками, на одной из которых я увидел своё имя. Её держал лысый брюнет, лет сорока, одетый в светлую рубашку и брюки.
Здравствуйте, это я и указал ему на табличку, что он держал.
А меня зовут Андре, весело произнес он. Будем знакомы. Нам предстоит часто видеться. Пойдёмте.
Я подхватил чемодан, и мы вышли на стоянку, где погрузив вещи в его машину, отъехали от здания аэропорта. Мне было интересно наблюдать за пейзажем, проносившемся мимо. Трудно представить, что я снова в Южной Америке, где когда-то был проездом, хоть и вынужденным. По дороге из аэропорта не было пышной листвы, и зной витал в воздухе.
Впервые здесь? поинтересовался Андре.
Да, ответил я, не собираясь посвящать его в предыдущие свои посещения Латинской Америки.
Как и любая страна, она имеет свой колорит, особенно славится карнавалами и жгучими женщинами. Это надо видеть, но у тебя всё ещё впереди. Об этом можно говорить и писать сколько угодно, но всё будет не то. Это надо видеть. Давно занимаешься журналистикой? перевёл он разговор.
Достаточно, не вдавался я в даты.
Испанский знаешь, как полагаю?
Есть такое дело. Немного и английский.
Тогда порядок, здесь в ходу много языков, кто только не живет: китайцы, арабы, итальянцы. Вообще, Буэнос-Айрес в Латинской Америке имеет статус Парижа. Здесь, как вавилонское столпотворение, наложенное на латиноамериканскую основу. Тебе придется окунуться в эту жизнь напоказ.