Славный Отто! Твои усилия все же были вознаграждены!
Ибо он наконец очутился в том самом помещении, где ужинал Вольфганг и где престарелая парочка, сошедшая со стены и оказавшаяся отцом и матерью невесты, теперь сидела за столом.
- Ну, наконец-то у Берты есть муж, - сказала дама.
- Да, просидела в девках сто пятьдесят три года, так что пора уж, сказал господин (он был в пудренном парике с косичкой, как и подобало по старинной моде).
- Муж-то не бог весть какой, - продолжала дама, взяв понюшку табаку. Из простых: сын мясника, если не ошибаюсь. Видал ты, как он ел! Ужас! Подумать! Моя дочь - и стрелок!
- Стрелки бывают разные, - возразил старичок. - Иные из низкого звания, как ваше сиятельство изволили отметить; иные же, напротив, благородные, хоть родом, коли не по воспитанью. К примеру, Отто, маркграфа Годесбергского сын, который подслушивает у двери, словно лакей, и которого я сейчас проткну...
- Фи, барон! - сказала дама.
- Всенепременно проткну! - отвечал барон, обнажив огромный меч и уставясь на Отто. И хоть при виде такого меча и таких очей менее храбрый юноша обратился бы в бегство, неустрашимый Отто тотчас переступил порог и приблизился к барону. На шее у него висел талисман святого Буффо (кусочек от мочки уха святого, отрезанный в Константинополе).
- Сгинь, вражья сила! - вскричал он, держа пред собой священный амулет, который надела на него мама; и при виде этого амулета призраки барона и баронессы с нечеловеческим воем попрыгали в свои рамы, как Клоун в пантомиме скрывается в часы.
Он бросился в распахнутую дверь, в которую прошел Вольфганг со своей замогильной невестой, и все шел и шел по мрачным покоям, залитым зловещим лунным светом: звуки органа и свет в витражах указывали ему путь.
Он бросился к двери. Она была заперта! Он постучал. Служки были глухи. Он приложил к замочной скважине свой бесценный талисман и - рраз! - бах! тррах! - бумм! - дверь распахнулась! Орган смолк посередине фуги, - свечи в шандалах затрепетали и взлетели под потолок, - призраки, теснясь и визжа, метнулись прочь, - невеста взвыла и лишилась чувств, - жирный епископ улегся под свою плиту, - настоятель бросился назад в свой семейный склеп, - а каноник Шиндишмидт, по своей привычке, насмехавшийся на сей раз над епископом, принужден был на самом интересном месте прервать эпиграмму и исчезнуть в пустоте, откуда он явился.
Отто упал в обморок на паперти, в то время как Вольфганг замертво рухнул на ступени алтаря; в таком положении и нашли их прибывшие сюда лучники. Надо ль говорить, что обоих вернули к жизни; однако, когда они повели свой дивный рассказ (хоть волненье почти сковало им уста), иные недоверчивые натуры поговаривали: "Э, да они просто нализались!" - в то время как другие, постарше, покачивая головами, восклицали: "Они видели хозяйку Виндекского замка!" - и поминали многих, многих юношей, кои, будучи опутаны ее бесовскими чарами, не были столь удачливы, как Вольфганг, и исчезли - навеки!
После этого события Вольфганг всем сердцем привязался к своему доблестному избавителю; и лучники - поскольку уж забрезжил день и петухи огласили округу звонким кукареканьем - без промедленья пустились в путь к замку благородного покровителя стрелкового искусства, доблестного герцога Клевского.
ГЛАВА X
Состязание лучников
Хоть меж Виндеком и Клевом расположено неисчислимое множество замков и аббатств и для каждого имеется в путеводителях своя легенда и свое привидение, и достало б самой заурядной изобретательности, чтоб заставить эти привидения подстеречь наших смельчаков в пути, однако же, поскольку путешествие стало бы тогда почти нескончаемым, мы сократим его, лишь сообщив, что путники беспрепятственно достигли Клева и нашли там многое множество гостей, прибывших на ожидаемые игрища.