И Вероника, даже не ужаснувшись смыслу этой фразы, как телка на заклание, снова поехала с Геной на ту же квартиру. И снова он обцеловывал ею всю, с ног до головы, и снова она уносилась на вершину блаженства, почти теряя сознание, на этот раз не сдержалась и громко закричала от острого, почти болезненного, наслаждения Но сам Гена остался «при своих интересах». Он заставлял Веронику делать какие-то невероятные вещи (хотя Веронике совсем было не страшно и не противно Генино тело она воспринимала как продолжение своего собственного, как его важную и значимую часть), но все было напрасно его плоть оставалась безучастной
Так повторялось еще несколько раз: Вероника ждала этих встреч с нетерпеливым трепетом и волнением, хотя ей и было жалко своего странного любовника. Но однажды Гена сказал, пряча глаза: «Извини, Вероника, но больше ничего не будет, а то я вообще с тобой импотентом стану. Главное, с женой все получается, а как до тебя дело доходит, смотри, что делается Не пальцем же тебя бабой делать, ей Богу! Ну стыдно, Вероника, понимаешь?».
И ушел из ее жизни навсегда.
Что с Вероникой тогда творилось лучше не вспоминать. Она совсем потеряла свою гордость: поджидала Гену после работы, караулила в течение дня, узнала его домашний телефон, и каждый вечер ему звонила, хотя и нарывалась в основном на жену (тогда просто бросала трубку). Но Геннадий Андреевич как-то умудрялся обходить все Вероникины заслоны и ловушки, а однажды, внимательно выслушав по телефону ее истеричные рыдания, сказал: «Вероника, я тебя очень прошу: не создавай мне проблем. У меня семья, дети, а ты молодая, еще найдешь себе ё», и грязно выругался.
С тех пор, что называется, как бабка отшептала. Вероника замкнулась в себе, ушла с головой в работу, не общалась даже с подругами (именно с того времени она и стала проводить новогодние ночи дома, отказываясь от всех приглашений). Вроде бы жила и не жила: внутри все замерло, а может, и умерло. Время тянулось медленно, но годы при этом бежали в таком вот оцепенении, почти сомнамбулическом состоянии Вероника и провела последние годы.
Периодически кто-то на нее «западал», начинал ухаживать, но девушка вела себя странно: не приходила на назначаемые свидания, цветы принимала небрежно, умными речами не восхищалась, в общем, к интиму никак не располагала, и молодые люди незаметно ретировались, находили себе более сговорчивых и простых подружек.
Правда, года два назад Вероника снова увлеклась: на этот раз своим инструктором на курсах по вождению, куда она непонятно зачем записалась. Игорь был молод, дерзок и без комплексов: постоянно ковырялся в зубах спичкой, лихо сплевывал в открытое окно раздолбанного учебного «Жигуля» и, кажется, мылся раз в месяц во всяком случае, от него постоянно исходил термоядерный запах мужского пота, который сводил Веронику с ума.
Когда она уже немного научилась переключать скорости и реагировать на светофоры, то решила, что пора: на вождение надела короткую юбку. Игорь хмыкнул, когда она неловко устроилась за рулем, а потом все время косился на ее колени. Откатав положенные два часа, сам сел за руль и нахально спросил смущенную и почти на все готовую Веронику: «Ну что, прокатимся по нормальному?».
Он завез ученицу в какую-то рощицу за городом, по-хозяйски расстегнул давно не стираные джинсы, взял Веронику за волосы и притянул ее голову к своему паху. Вероника чуть не задохнулась от смрада давно не знавших мыла мужских гениталий, но, пересиливая отвращение, попыталась сделать то, чего требовал от нее Игорь
Ничего похожего на те ощущения, которые когда-то переживала с Геной, она не испытала, наоборот, ее снова чуть не вырвало. А когда Игорь стал подергиваться и все сильнее прижимать к себе ее голову, Вероника начала задыхаться, но потом все же как-то умудрилась вырваться у него из рук, еле справившись с рвотным рефлексом. «Ты что, дура?! прорычал Игорь, закатив глаза. Кто ж так делает?!..». Но Вероника, тяжело дыша и вытирая носовым платком губы, тупо смотрела в окно, сама себе удивлялась: что ОНА здесь делает? Зачем все это? На что она надеялась, когда поехала с этим вонючим козлом?..
Игорь, чертыхаясь и матерясь, все же довез Веронику до дома и, высадив ее, резко газанул с места, демонстрируя свое недовольство. Правда, на прощание успел процедить сквозь зубы: «Завтра учиться будешь», непонятно что имея в виду, и от этого Веронику всю передернуло.