В этот день я уже больше не сел за стол. Вечером я отправился в наш деревенский клуб с моей стеклянной штукой. Там уже был и Зигфрид со своими девушками. Они плясали как засватанные, «дым стоял коромыслом.» Я сел у стенки и рядом поставил мою стекляшку.
Вдруг из толпы танцующих вылетел в мою сторону бильярдный шар, он чуть-чуть не попал в мою стеклянную штуку, ударившись в стену рядом с моей головой, он упал на пол, от него откололся кусок. Я схватил шар и отправил его обратно в толпу. Кажется, я попал кому-то в голову, но криков не было только глухой стук упавшего тела.
«Я знаю, кто все это оплатил, сказал я шепотом соседу. Это Зиг", я не успел договорить, потому что увидел не соседа. Между нами каким-то непостижимым образом оказался друг Зигфрида, который очень внимательно и даже как будто печально слушал меня. Мне захотелось убежать. Я ринулся в пляшущую толпу, схватил первую попавшуюся девушку и, танцуя, стал продвигаться к выходу. Вытянув ее из клуба, я остановился отдышаться и, наконец, разглядел ее. Она была некрасива, но прекрасна. «Зачем ты таскаешься за Зигфридом? Твое место на подиуме. Если бы у тебя было больше ума, ты бы это давно поняла.»
Я не могу ходить по подиуму у меня нет ноги.
Я опешил: «А это?»
Это искусственная.
Но ведь не отличишь. я вспомнил, как мы с ней танцевали, ей богу, я ничего такого не заметил.
Ты знаешь как ходят модели? Ступня перед ступней, как по канату. Я так не могу. И, действительно, она попыталась пройти как по канату, но шла очень обыкновенно- нога мешала.
А разве нельзя ходить просто, как в жизни.
Как в жизни это никому не интересно. Я подумал, что она права как в жизни это все умеют. Мне стало жаль ее.
Вдруг я вспомнил, что оставил свою стеклянную штуковину в клубе. Я помчался туда. На моем стуле уже сидел другой человек. Это был Зигмунд- наш библиотекарь. В руках он держал мою штуку и внимательно ее разглядывал.
«Отдай, крикнул я, это моё!» «Я знаю, ответил Зигмунд,
я смотрю и думаю, на что эта штука может сгодиться?» «Не напрягайся. Уже есть один вариант. В нее оказывается можно мочу собирать.» «Не ет, протянул Зигмунд. Из нее получится хорошая подпорка для книг. Тяжеленькая.» -Зигмунд покачал мою штучку на ладони.
Когда Зигмунда спрашивали, хороша та или иная книга, он отвечал: " Прочитаешь узнаешь.» Сначала все думали, что у него просто дурной нрав. Но постепенно все поняли, что Зигмунд не прочитал ни одной книги из тех, что он выдавал. Позднее возникло подозрение, что он вообще не умеет читать. Никто никогда не видел Зигмунда читающим не то что книгу или газету, он не читал даже объявления. Стал он библиотекарем по протекции своего дяди, бывшего до него библиотекарем очень толковым и грамотным. Когда он предложил своего племянника, ему доверились и вот что вышло. Я часто брал у него почитать исторические книги.
В детстве я не любил историю. Ведь она всегда про мертвецов. Она о людях, которых уже нет на свете. Умерли все никто не спасся. Копаться в их делах мне было как-то жутковато. Но после того, как я похоронил маму, я перестал бояться мертвых. Даже наоборот, именно их прошедшая реальная жизнь начала меня интересовать. Выдумки мне стало читать не интересно.
Но раз умерли все, значит и я должен когда-нибудь уйти в никуда. Я это понимал, но иногда меня посещала мысль: " А может быть я исключение. Может я не умру. Может только я и существую. И все, что меня окружает: природа, люди, страны, политики, машины, ракеты, спортсмены, ученые, кинозвезды, планеты существуют только потому, что есть я. Но когда я их не вижу, их и нет. Друг мне рассказывал о дальних странах, где он побывал и жил. Но может он все врет и там ничего нет. И его нет, когда я его не вижу. И все это появится, только если я сам отправлюсь туда.
Я пытался представить, что, например, в данный момент делает английская королева или принц Уэльский. Может он в носу ковыряет. По крайней мере он должен это делать, как все нормальные люди. Но убедиться в этом не было никакой возможности. Конечно, его могут показать по телевизору, но ведь телевизор это иллюзия. Да и принца, ковыряющего в носу, по нему ни за что не покажут. У нас в деревне почти у всех есть телевизор, но его никто не смотрит. Для развлечения мы используем деревенский театр.
Режиссером театра был сразу выбран трактирщик Густав. Он считается у нас знатоком человеческой породы. Разливая по кружкам спиртное, он наблюдает человеческое нутро во всех его вариантах. Сюжет для него не важен, главное характеры. Его главный постулат положительный герой только тот, который не нарушает ни одной заповеди. На них он помешан. Не убий, не укради, не лжесвидетельствуй и т. д.