Вот вам и хваленая Европа! Такой же бардак, как и везде. В конце коридора вроде бы мелькнула горничная в униформе, и я поспешила туда. Успела догнать у служебного лифта и уже открыла было рот, чтобы попросить помочь с замком, да так и остолбенела. Горничной оказалась… вчерашняя отвратительная баба из музея!
Случись такое в Москве, я бы не растерялась. Произнесла бы ехидно: «Мы с вами где-то встречались», а затем отволокла бы к дежурной по этажу. Но сказать то же самое по-французски было куда сложнее, да и дежурных у них, негодяев цивилизованных, нету. Доверяют постояльцам на все сто процентов: кого хочешь, того в номер и приводи, чем хочешь, тем и занимайся, причем даже после одиннадцати часов вечера.
В общем, пока я судорожно вспоминала иностранные слова, мнимая горничная улизнула. И тут же появилась другая — настоящая. Разумеется, ее не обрадовала необходимость вторично решать практически ту же самую проблему, но ключ на сей раз был у меня в руках, просто не открывалась дверь. Я же не виновата…
Но и запасной ключ не помог. Горничная ушла и вернулась в сопровождении мужчины с чемоданчиком. Тот принялся возиться с капризным замком, а через какое-то время попросил горничную пригласить некоего «господина Поля». Как потом выяснилось — гостиничного детектива.
Вскоре у двери собралась небольшая толпа. Ибо дверь, как оказалось, элементарно вскрыли отмычкой, после чего капризный электронный замок заклинился и открываться больше не пожелал. Пришлось ломать. Приторно-вежливый детектив попросил меня проверить, не пропало ли что-нибудь из вещей. Просьбу его я выполнила, хотя, честно говоря, догадывалась, что могло пропасть.
К моему неописуемому облегчению, пудреница была на месте. Исчез только дареный флакончик духов, о чем я честно доложила детективу.
— Меха? Драгоценности? Деньги? — не отставал он.
Я воззрилась на него в искреннем недоумении. Кто же в мае таскает с собой в Париж меха… даже если бы они у меня были? Насчет драгоценностей я вообще тактично промолчала: не его дело, в каком банковском сейфе хранятся мои фамильные бриллианты и изумруды!
— Деньги у меня в сумочке, — снизошла я до минимальных объяснений, — а я уходила завтракать.
— Завтракать — с сумкой?!!
Если бы я сообщила, что имею привычку завтракать нагишом, он, наверное, меньше бы удивился. Но куда бы я положила чудный рогалик, который пригодится мне на второй завтрак? Прелестную баночку с джемом? Крохотный круглый сыр? Ей-богу, эти иностранцы ничего не понимают, как дети малые. Как же без сумки-то?
— У нас в России, — с достоинством объяснила я этому недоумку, — не оставляют без присмотра ценные вещи даже на пять минут. Обостренная криминогенная ситуация, знаете ли…
— Вам повезло, мадам, что вы имеете такую привычку. Для нас случай, прямо скажу, неординарный. Приношу свои извинения от имени администрации. Обычно грабят богатых американцев или немцев, а в нашем отеле их не бывает.
Об этом мог бы и не говорить. Российские туристы средней руки и американские миллионеры почему-то предпочитают разные отели. Это даже я знала при моем крайне скудном опыте заграничных путешествий.
— Стоимость духов вам, конечно, возместят, — продолжал детектив, явно не склонный с места в карьер начинать расследование. — Сколько они стоили?
— Сто пятьдесят франков, — бахнула я и только тогда сообразила, что столько духи стоили в музее, а в магазине — в два раза дороже. Идиотка непроходимая!
— Прошу вас, напишите несколько строк об этом досадном инциденте, и через час вам все компенсируют.
— Я не умею писать по-французски, — нехотя созналась я.
— Нет проблем, мадам. Напишите по-английски.
— Английского я вообще не знаю.