Джордж Фаркер, 1678 — 1707
День 29-й
1118 год по Стандартному календарю
«Рынок Гобелина»
После вахты
— И всю ту долгую-долгую вахту они гонялись за Билом.
Голос Хат в полумраке кубрика звучал тихо и таинственно. Левой рукой Джетри стискивал чашку так, что заныли костяшки пальцев, а большим и указательным пальцами правой руки рисовал овалы на бесконечно прохладной поверхности своего талисмана-фрактина. Рядом с ним слышалось дыхание Дика — учащенное и хриплое.
— Один раз, два, три раза пытался он прорваться к внешнему кольцу, к своему кораблю и своим товарищам. Трижды лиадийцы заставляли его поворачивать назад, оттесняя к центру, где ни одному космолетчику бывать не положено и незачем.
Они оттесняли его, эти лиадийцы, передвигавшиеся по темным уровням с такой быстротой и уверенностью, словно там царил солнечный день. Бил бежал со всей скоростью, на которую только были способны его ноги, подгоняемые страхом, но они все время опережали его, эти хитрые лиадийцы. Они все время были впереди — за каждым углом, за каждым поворотом коридора.
Мел, сидевшая слева от Джетри, тихо застонала. Джетри закусил губу.
— И тут… — голос Хат переливался в полутьме, — тут внезапно удача повернулась к нему лицом. Или, скажем, боги космолетчиков ему улыбнулись. Он добрался до коридора, оказавшегося пустым, повернул за угол, и там не оказалось пригнувшегося лиадийца, целящегося из пистолета ему в сердце. Тут он приостановился, слушая звуки у себя за спиной, — но не услышал ни осторожных шагов, ни топота сапог по стальному полу.
И он снова побежал, с легким сердцем, почти смеясь, — и путь был открыт перед ним — от административного кольца вниз и к внешнему кольцу, где был пристыкован его корабль, где его товарищи и его любимая дожидались его возвращения.
Он подбежал к двери шлюза — шестого шлюза, который был ему нужен. Он подошел к двери, приложил свою карточку и скользнул в щель, как только она достаточно открылась. Ухмыляясь, он отталкивался от пола, делая в малом притяжении огромные прыжки, направляясь к третьему причалу. Он пробежал поворот, словно на крыльях. Он пел — он был так рад, что уже близко, так был рад вернуться домой…
И тогда он увидел толпу, и проблеск маячков, означавших полицию кольца, и других, означавших еще худшее.
Он закричал и побежал, размахивая руками, словно это могло что-то изменить. Но это ничего не изменило. Шланги жизнеобеспечения были перерезаны несколько часов назад, пока его преследовали, догоняли и не давали вернуться — и на причале аккуратно лежали восемь закрытых мешков: все, что осталось от его товарищей и его любимой.
Тишина. Джетри стиснул зубы так крепко, что они грозили сломаться. Мел ахнула, а Дик застонал.
— Теперь, — сказала Хат потрясающе спокойно, — вы знаете, что бывает с теми, кто обманывает лиадийцев на грузах.
— Вот только, — с трудом выдавил Джетри, задохнувшись от волнения: хотя он прекрасно понимал, насколько приукрашена история, рассказчицей Хат была великолепной, — только надо помнить, что они никогда не сделали бы это так — лиадийцы. Они могли бы что-то подстроить с платой за стоянку, но скорее всего просто разослали бы сообщения, и через пять портов Бил обнаружил бы, что застрял: полные трюмы, а покупателей нет, понимаете? Но убивать из-за груза они не стали бы. Они сводят счеты совсем иначе.
— И старший из юнг расставил все по местам! — провозгласил Дик таким низким голосом, что он зарокотал по стенам, как соскочивший с груза крюк такелажника.
— Перестань, Джетри! — вставила Мел. — Тебе тоже было страшно.
— Хат здорово рассказывает, — пробормотал он, и Дик засмеялся.
— Это точно.