Это был голос старшего лейтенанта Сапонина. Молодой командир башни все еще рьяно относился к службе. Вот и сейчас принялся «накручивать» по очереди всех подчиненных.
Темнов надеялся, что обойдется одним, уже выполненным проворачиванием в электрическую, но теперь делать нечего придется вручную гнать орудие на максимальный угол возвышения, а затем опускать вниз до упора. После электрического проворачивания механизмов это так лишняя работа, проделываемая лишь для поддержания физической формы наводчика. Но у Олега с мышцами все в порядке: каждый день тягает в кубрике двухпудовую гирю. Просто ради удовольствия. Ну, и от нечего делать.
Он оглянулся. Самому поднимать и опускать орудие вручную было лень. Досылающий здоровенный, белесый, конопатый татарин Гариффулин, Гриф, и длинный, плотный как торпеда замочный Карманчук, Карман, из его расчета на роль проворачивающих не подходили. Они оба отслужили уже по два с половиной года, на целых шесть месяцев больше Темнова. Эти два «товарища» «годковали» по полной: бухали одеколон, шарахались по кораблю, по пути избивая молодых матросов и отбирая у них новые тельники и ленточки к бескозыркам, которые невозможно купить ни в корабельной лавке, ни в магазине на берегу. «Годки» из других подразделений старались также не попадать им под пьяную руку. Даже офицеры побаивались эту парочку. Однажды пьяные Гриф с Карманом толкнули дежурного по кораблю так, что тот разбил голову о «шконку». Преследуемая отрядом мичманов и офицеров парочка заперлась в одной из кладовых, и выкуривать ее оттуда пришлось дымовой шашкой. В наказание обоих отправили в летний карцер на верхней палубе (в январе) и, чтобы протрезвить, поливали забортной водой из брандспойта. Другие бы на месте Грифа с Карманом простыли и заболели. А этим хоть бы хны здоровья немерено. Только ума нет. Но терпит их командование, сор из избы не выносит.
Когда Олег появился на «Суворове», то с обоими пришлось выяснять отношения. Крови пролилось много. И казалось, драться они будут до последнего совместного дня на корабле. Но после случая с затяжным выстрелом, про который Темнов тоже не любил вспоминать, Гриф с Карманом оставили его в покое. Тем более что вокруг было много тех, над кем поиздеваться можно совершенно безнаказанно.
Але, стекольщик! Олег заметил ноги «карася», сидящего за трубой дальномера под самым потолком-«подволоком» башни. Давай сюда! Разомнись!
Щуплый «карась» из отделения Белаша с трудом, но провернул орудие. Темнов отвесил ему полагающийся подзатыльник и отпустил обратно к дальномеру:
Ржавчины нигде нет?! Смотри, найду, ночевать у меня здесь будешь!
«Стекольщик» тут же старательно чем-то заскреб, а Олег потянулся к нагрудному карману. Но, заметив движение собственной руки, остановил себя все-таки не время и не место.
Корабль задрожал. Машина, питаемая паром из котлов, начала раскручивать вал, который вращает лопасти винтов. Значит, скоро корабль отдаст швартовы и отвалит от стенки. Темнов вздохнул, снова подумав о том, что куда бы ни пошел корабль, но лишь бы обошлось без стрельбы. Служить Олегу осталось всего год. И он желал провести предстоящие двенадцать месяцев «годка» как можно безмятежнее: проспать, проиграть в карты, как-нибудь проваландать.
А у матроса Сергея Воронко все еще только начиналось. Он не покинул кубрик по сигналу «Корабль к бою и походу приготовить!», когда все члены музыкальной команды разбежались по своим постам. Сергей провел на корабле всего несколько дней. Не сдал еще ни одного допуска и поэтому не мог исполнять своих обязанностей на боевом посту, даже дежурить по жилому помещению не имел права. Но на выходе из кубрика один из «годков» махнул рукой дневальному:
Корыто, бегом на пост! Воронок останется за тебя. Пусть привыкает
Корытов стянул с предплечья синюю повязку, бросил ее на рундуки и презрительно глянул на Сергея:
Дневаль, выскочил из кубрика, но через мгновение снова мелькнул в дверном проеме. «Люмитеры» не забудь!
Воронок остался в кубрике в одиночестве. Глянул в пустой коридор и как будто увидел в полумраке фигуру: «Люмитеры не забудь!». Бросился к иллюминаторам: их по любой тревоге нужно обязательно задраить.
Сначала Сергей вставлял в бортовое круглое отверстие-окошко специальный щиток затемнитель. Затем опускал толстое круглое стекло, а сверху него массивную металлическую «броняшку». Затемнитель ночью не позволяет кораблю выдать себя противнику светом и также защищает стекло во время шторма. Стальная же «броняшка» не дает во время боя залететь осколкам и пулям внутрь кубрика.