Безрассудное дитя моё, уже строго выговаривала нянька, сними свой сраный пояс верности, дай хоть жопке отдохновения и свободы, пока не войдут в прежнюю силу угнетённые чресла.
А разве такое возможно? в ответ восклицала целомудренная вдова.
Сымай свои железа, мать твою, ругалась опытная старуха. А зачем в таком случае самый захудалый родственник рода Мальбахов передал тебе ключ от клетки с твоею сладенькою пеночкой?
На память.
Дура стоеросовая! Даже на смертном одре супруг твой думал о полноценной жизни своей герцогини. Надо оправдывать высокое доверие, деточка. Давай сюда ключ, задирай юбки и выпускай на волю свою птаху, а то ведь который год по ночам далее дворовых построек не путешествуешь. А если и выходишь ко рву перед замком, чтобы ополоснуться, то такой раскорякой, точно утица с тухлым яйцом.
Такие справедливые слова старой няньки слегка оживили угасшее было сознание Геновефы, она достала из потайной шкатулки ржавый ключ и, сорвав с себя одежды, возопила:
Открывай замок от моих вериг, Марта. И даже если вновь замуж не выйду, то хоть на коня, как и ранее, всем задом вразлёт сяду, а не только мелким краешком.
Так вернулась к Прекрасной Даме воля к жизни, но ключ к замочку не подошёл.
Ничего не хочу сказать, оценила ситуацию нянька, но, видимо, это ключ от пояса другой дамы.
Но как такое возможно? враз озаботилась Геновефа фон Гольц.
Друг мой, вразумительно разъясняла Марта, герцог часто отлучался по государственным делам в иные департаменты и графства. Поэтому вполне допустимо, что по рассеянности или забывчивости милорд Альба Мальбах мог перепутать не только ключи, но и собственную шпагу всадить в чужие ножны.
А как же нам теперь быть, если ключ утерян? Нового удара судьбы я, возможно, уже не переживу.
Что-нибудь придумаем, сердце моё. Не убивайся раньше времени. Руки наложить на себя всегда успеешь, утешала, как могла, старая нянька.
Всю следующую наделю няньки, мамки и женская прислуга замка обсуждали щекотливое положение Геновефы, подбирая ключи к её поясу верности. Так как замок не поддавался отмычкам, то пробовали открыть его и вязальной спицей, и столовой вилкой, и даже нательным крестом, но всё без толку. Замок не поддавался никому из домодельных умельцев. И тогда Марта сказала:
Видно от нас будет и дальше пороку мало. Поэтому, лебедь ты наша белая, отбрасываем ложный стыд и зовём на помощь кузнеца Иохима. Он с железом запанибрата.
Герцогиня фон Гольц, как честная вдова, немедля отказалась от помощи постороннего мужчины. Однако, мамки напомнили ей ночные загулы и прогулки по стенам замка в непотребном виде.
Но на мне в ту пору был пояс, и я не боялась лишиться чести, справедливо возражала Прекрасная Дама.
Что ж, вздохнула на это Марта, тогда будешь до гробовой доски влачить кованые вериги, как колодник на каторге. Воля твоя!
Геновефа фон Гольц после таких суровых слов сразу пришла в память и согласилась на кузнеца.
Добрейшая Марта, начала она выдвигать свои условия, Марта, ты должна будешь присутствовать при работе смерда с моим поясом.
Не только я, заверила нянька, но призовём на помощь твою наставницу Магду и пару-тройку приживалок, кто в средних годах и будут посильнее нашего.
Иохим прибыл по первому требованию, но без инструмента.
Сначала ознакомимся с местом работы, с порога объявил он и приступил к осмотру и ощупыванию пояса на теле голой герцогини.
Кузнец долго любовался фронтом работ, совал грязные пальцы в дырки железного хранилища женской чести, а затем веско произнёс:
Сработано на совесть и по размеру. Сразу видно, немецкая работа. Поделка прочная и договорная. Может прослужить не одно поколение. Не хотелось бы насильно портить хорошую вещь.
Она мне более не понадобится, вставила своё слово Геновефа.
Тем более, обрадовался кузнец, подарю жене, а то день и ночь в кузне, но семейство всё прибавляется. Так что пойдёмте ко мне на рабочее место. Замок от хорошего огонька сам собой расщеперится и уже к вечеру снимем эту немецкую сбрую с вашего розового днища, он довольно хохотнул, как главный специалист скобяного дела, и пощекотал хозяйку через одну из дырок в поясе.
Обнаглел, смерд! гневно вскричала герцогиня, и подняла было руку на кузнеца.