Тьма клубилась, поглощая привычный для меня сумрак. Уютная и заботливая, она обволакивала меня своим покрывалом, позволяя забыть обо всём и погрузиться в сладкую дрёму. Краем сознания я понимал, что со мной случилось что-то плохое, но темнота убаюкивала и ластилась
Свет, уберите свет! кричу я. Мне больно!
«Он не переносит свет», слышу чьи-то мысли.
Мне нужен сумрак, прошу я.
Его ещё можно спасти, процесс окукливания в начальной стадии, говорят рядом. Это они про меня?!
Потерпи, сейчас мы поможем, эта тварь успела отложить в тебя личинки, я опять погружаюсь в темноту, но на этот раз она мрачная, холодная и свирепая.
Она вгрызается в моё тело миллионом зубов, я не чувствую боли, но мне страшно, жутко, пытаюсь закричать, и не могу. Я прошу помощи у высших сил, больше всё равно надеяться не на кого.
Снова свет! Обжигающий свет!
Уберите свет! Я сгорю! хриплю я.
Да куда ж я его дену, день-то солнечный, бурчит кто-то рядом. Вот же свалился на нашу голову!
Уберите свет, бо-о-ольно! умоляю я.
Федя, в багажнике покрывало, завернём его, слышу другой голос.
Да, спасибо, так лучше, свет перестаёт обжигать, и я затихаю.
Ишь, вежливый какой! Парень, ты что? Обкуренный?
Нет, Федя, не похоже. Да и откуда тут обкуренному взяться лес вокруг. Вот и сходили за грибами, накрылся отгул.
Дим, ты что, в город его переть собрался? Может, у лесника оставим, вдруг к вечеру оклемается?
Я его глаза посмотрел, они почти выжжены, надо срочно ехать.
Вот чёрт! Вечно ты пьянь всякую да бомжей подбираешь, отдохнуть по-людски не можешь!
Не ворчи, парнишка чистенький, не бомж и не наркоман. Беда с любым случиться может, а если бы ты на его месте оказался?
Тьфу, на тебя! Не каркай!
Могу тебя у лесника оставить, а сам завтра приеду.
Точно приедешь?
Может, ещё сегодня обернуться успею
Слушая чей-то разговор, я снова провалился в тихую блаженную темноту.
Уберите свет, мне больно! захрипел я, вырванный из тёплых объятий тьмы.
Прости, родной, мне нужно было тебя осмотреть! опять незнакомый голос.
Вот об этом я вам и говорил, Борис Петрович, светобоязнь, кожа краснеет моментально, а глаза вы сами видели.
Да уж! Подкинул ты нам работёнку!
Ну не оставлять же его в лесу?!
Да это я так, ворчу по-стариковски. Ты, Дима, езжай, догуливай , мы сами управимся. Аллочка, молодого человека в отдельную палату и свет убрать!
Я уже поняла, Борис Петрович!
Меня куда-то весьма небрежно перемещали, я и сам бы мог, но меня никто ни о чём не спрашивал.
Давай знакомиться, я профессор Свиридов Борис Петрович, голос замолчал, словно ожидая чего-то. Тебя-то как зовут?
Я не понимаю
Имя у тебя есть?
Что это и для чего?
А как же к тебе обращаются?
Кто?
Родственники, знакомые, в голосе слышалось раздражение.
Я давно один.
Где ты живёшь?
Я не знаю.
Как ты в лесу оказался?
Не помню.
А что ты помнишь?
Я рассказал, как спал, и что потом со мной случилось. Рассказывал подробно, сам для себя стараясь вспомнить детали и свои ощущения.
Да, похоже на бред, но последняя часть точно совпадает с тем, что рассказал Дмитрий Сергеевич.
Может, нервное расстройство? предположил тонкий голос, который я уже слышал.
Всё возможно. В каком месте, говоришь, тебе живот разрезали? Там шрам должен остаться.
Вот здесь, я указал на верхнюю часть. Что такое шрам?
Это соединительная ткань, образующаяся на месте повреждений.
У меня всё заживает быстро и без шрамов.
Откуда ты знаешь? Ты же не видишь?
В сумраке я неплохо видел, пока свет меня не обжёг.
Шрама нет и вообще нет никаких ссадин и ушибов, что удивительно, учитывая, что тебя нашли в лесу.
А почему они должны быть?
Ну, если только тебя очень аккуратно перевозили и укладывали возле просёлочной дороги, но и тогда на теле должна была остаться грязь, кусочки травы, листья, хоть что-то. Не в воздухе же ты висел?
Я не висел, а лежал, но, не соприкасаясь с поверхностью.
Это как?
Так, как мне удобно, я принял комфортное для себя положение. Так проще перемещаться.
Аллочка, я готов уже поверить в его рассказы. Ты это видишь?
Он левитирует?!
Другого подходящего термина для этого явления я не нахожу.