- Если нет - действие препарата пропадет само собой через несколько минут, и можно все повторить сначала. Начнем с предков восьмого колена, затем будем приближаться к нашему времени, уменьшая дозировку.
Я взял первый стакан и поднес ко рту, но вдруг отставил в сторону.
- В чем дело? - поднял светлые брови Кочетков.
- Послушайте, - сказал я. - Скорее всего, у меня два дедушки - по отцу и по матери. Прадедушек уже четверо. Пра-пра - восемь, пра-пра-пра шестнадцать и так далее.
- Верно, - согласился Кочетков и опустил глаза.
- Восьмое колено - это два в седьмой степени дедушек. Какого же из них я сейчас вспомню?
Кочетков тяжело вздохнул:
- Вы попали в самую точку. Это одна из причин, по которой препарат пока не поступает в массовое производство. Мы еще не можем прогнозировать, какой именно предок из этого множества даст о себе знать в каждом отдельном случае. Но это только пока!
В его словах звучал неистребимый энтузиазм. Вероятно, такой же энтузиазм сопутствовал его предку-алхимику в поисках философского камня.
- В любом случае никакого риска. Либо понравится, либо нет.
- Гапка, Гапка! - ревел Клим. - Курей, курей подавай, бестолочь конопатая!
Я бросилась к раскаленной плите, сдернула цыплят со сковороды и уложила их в блюдо. Посыпала зеленью и картошкой. Сквозь дым и чад кухни стонал Клим:
- Скорей, тютеха! Обратно из-за тебя неприятностев получать!
Я полила курей уксусом и еще чем-то.
- Их благородие, как что не по его, сразу в ухо норовит, - жаловался Клим повару. - Счас обратно грозился. Не будет ежели, говорит, сей минут на столе курей, ты у меня заместо чаевых... Гапка!
Он выдернул из моих рук блюдо и исчез.
- Агриппина! - крикнул повар. - Гляди у меня, фритюр спалишь!
Я отодвинула от огня чугун с фритюром. Тяжелый, дьявол.
- "Спалишь", "спалишь"! Сам не спались от злости, - сказала я под грохот чугуна.
- И в кого ты такая родилась, Агриппина? - гудел повар. - Посмотреть на тебя - страх божий. Рыжая, бестолковая и конопатая. Ты отчего такая рыжая, а?
Он вдруг очутился совсем рядом и ущипнул - больно, зараза.
- Сдурел, что ли?! - взвизгнула я.
- Ладно уж! - заржал он.
- Гапка! - снова заорал с порога Клим. - Их благородие перепелов во фритюре желают...
- Ну что? - спросил Кочетков. Он смотрел на меня чистыми глазами естествоиспытателя и держал наготове стакан с закрепителем. Вероятно, такими же глазами смотрят на мартышек после экспериментальной пересадки хвостов.
- Они еще спрашивают! - крикнул я высоким голосом. - Бесстыжие твои глаза! Про дедушек ты мне с три короба наплел, а про бабушек позабыл?
Кочетков виновато потупился и заелозил на стуле.
- Чистая случайность, - бормотал он, - и совершенно несущественная. В одном случае из десяти просыпается память предка противоположного пола. Это вполне естественно.
- Ничего себе случайность! - Я был ужасно возмущен. - Случайность, которой ни много ни мало десять процентов. Если бы я выигрывал с такой вероятностью в "Спортлото", то мог бы спокойно обойтись без зарплаты!
- Конечно, случайность, - упирался Кочетков. - Вот один мой хороший товарищ с первого раза вспомнил, как нужно шить. Камзол ему изготовить два дня работы...
- Что? - заинтересовался я. - Какой камзол?
- Ну, конечно, он камзолы не шьет, - тут же перестроился Кочетков, осознав свою ошибку. - Тут главное - навык. Теперь у него вся семья обшивается.
Я посмотрел на него с сожалением и махнул рукой.
- Ладно, жду следующую порцию.
- Продолжим? - обрадовался Кочетков. Как видно, он совсем не надеялся, что я соглашусь на вторую попытку. - Если хотите, можем немного увеличить дозу...
- А-а-а! - свирепыми турьими голосами выли трубы. В ныли и крови ратники. И я. Шило из вятичей, в дружине Святослава тоже весь покрыт кровавой пылью от шелома до поножей.