Волк взметнул было брови в значении: «Так я же вам о том полчаса уже рассказываю», но император остановил его движением поднятой ладони.
Слышал: собаки, оборотни Только ты не деревенский. Дремучий, конечно, и наглец. Только характер не тот. Деревенские осмотрительны, взгляд цепкий, прежде чем что-то сделать, пять раз подумают. А у тебя все наотмашь. Дерешься, девок за задницы хватаешь Страха в тебе нет.
А-а Волк задумался, глядя на огонь свечи.
Ну! подтолкнул император.
Волк вздохнул и потер кулаком щеку.
Тут вы правы.
Я слова из тебя клещами должен тянуть?
Ну, слушайте.
В общем, история оказалась достаточно примитивная. Отец Волка был чудаком. Считал себя свободным человеком и не утруждался поиском покровителя или постоянного пристанища. Подобно странствующим монахам, он шел, куда глаза глядят.
В деревнях подряжался колоть дрова, чистить колодцы, править заборы Его кормили. И он, как перекати поле, каждое утро отправлялся в новый путь.
В деревню фальшивых оборотней, куда посторонним в принципе ходу не было, он попал зимой. Заплутал в лесу, обморозился. Подобрали его у дальних сараев почти полностью замерзшего.
Староста деревни, рассмотрев чужака, которого притащили в избу, распорядился лечить, и ушел к себе. Это было равносильно разрешению остаться.
Летом чудак на целый месяц ушел из деревни, а вернулся с ребенком. Мальчонке было года два. Его назвали Волком и оставили расти на попечении собак и деревенских мальчишек.
Все-таки, пришлый, с удовлетворением констатировал император, дослушав до этого места.
Пришлый. Но другой жизни, кроме деревенской, я не помню.
Ври дальше.
Волк обиженно хмыкнул и продолжил.
В деревне все промышляли охотой. Это естественно, лес есть лес. Его отец, хоть и уступал в стати кряжистым местным крестьянам, но брал отвагой: ходил с рогатиной на медведя, добывал кабанов
Собственно, из-за охоты он и погиб.
Волки? встрепенулся император.
Люди.
Рассказчик помрачнел, на скулах вздулись и заиграли желваки.
В общем, в Эльтинейском лесу, принадлежащем герцогу Аринскому, его поймали как браконьера. И на следующий день повесили.
«Вот как, понял император. У парня личный мотив».
Что же, кое-что стало понятно. В одиночку никакой деревенщине герцога не одолеть. Да что деревенщине! Тут и высокородному дворянину мало что светит.
Дуэль? Во-первых, хозяин Аринских земель неплохо владеет шпагой. Во-вторых, подловат. И вместо честного поединка способен натравить на противника свору своих прихлебателей. Дескать, сам он слишком знатен, чтобы драться с мелкопоместным дворянишкой, а вот прихлебателям Тем только в удовольствие сделать из правдолюба дуршлаг.
Ладно, сказал император, переворачиваясь на живот. Если действительно умеешь делать массаж, то давай.
Что интересно, наутро спина уже не болела. Ну почти
Глава 4. Князь опускается на колени
Князь Леккур встретил титулованного гостя на пороге. Сдержанно поклонился, но на колено, как положено перед лицом императорского звания, опускаться не стал.
Ну и не надо. Главное, что принял в доме, что в нынешние времена не безопасно. В два счета донесут, пришьют участие в заговоре Владения князя не велики, но расположены удобно: столица недалеко, торговый путь через перевал контролируется княжеской гвардией В общем, герцог Аринский давно зарился на эту территорию, но активных действий по захвату пока не начинал. Опасался. Князь был старый солдат и войско свое содержал в порядке.
В каминный зал, куда пригласил гостеприимный хозяин, прошли втроем. Волк из Мшистых Болот держался за правым плечом императора, как привязанный. Выглядело это несколько странно зачем охранник в доме друга? но император наглого слугу не осадил, и князь принял такой расклад, сделав в уме пометку прояснить впоследствии ситуацию.
В ожидании пока прислуга накроет стол, сиятельные друзья негромко беседовали. Серьезных тем при посторонних, разумеется, не задевали, вели чисто светский разговор, не требующий сосредоточения. Поэтому князь нет-нет да и поглядывал на присевшего в дальнем углу охранника. Очень уж странным было его присутствие. Непонятный тип.
Собственно, и визит непонятный. Император столько лет сидел в своем углу тихой мышкой, а теперь вдруг Что-то затевает?