Директор Увельского комхоза Елена Владимировна Замышляева мне кивает:
То, что надо. А с прачкой по ходу разберешься.
Подписав заявление мне протягивает:
Иди, оформляйся
Оформив меня, секретарша-начальница ОК советует:
Найди Белова он тебе все объяснит.
Владимир Михайлович главный инженер комхоза и мой сосед по Бугру. Мы с ним познакомились через зятя еще в русско-японскую войну или даже немного раньше (шучу). Изредка бывая у него дома, всегда заставал Володю с книгой он читает их запоем. У самого была собрана приличная библиотека, и перехватывал везде, где только мог, то, что еще не читал. Не берусь судить, насколько беллетристика повышала его интеллект, но кроссворды и сканворды он щелкал не хуже орешков арахиса.
При встрече в новых ипостасях он мне без церемоний «Толя», я ему «Владимир Михайлович». Ступая вслед за главный инженером, побывал в токарной мастерской, боксах гаража, в котельной, где никого не застали
И, наконец, прачечная вот тут меня ждал первый сюрприз. Ступая по длинным пустым столам, развешивала мокрое постельное белье на просушку красивая девица в короткой юбчонке и ослепительными для мужского взгляда обнаженными бедрами Она так увлеклась своею работой, что не сразу заметила две пары глаз, с удовольствием взирающих на её прелести.
Натаха! улыбнулся Белов. Твой новый начальник.
Ничуть не смутившись, она поглядела на меня сверху и заключила:
Годится.
На что? пошло язвит Белов.
Сколько вам лет? спрашивает Наталья, проигнорировав вопрос и намек главного инженера.
Пятьдесят два.
В принципе, еще не старый. Волосы только седые, а на лице морщин мало.
Это правда. Но иногда я чувствую себя глубоким старцем и сейчас, под её насмешливым взглядом, больше, чем когда-либо.
Потом девушка наклоняется к куче белья на столе и открывает нашим глазам еще более потрясающее зрелище женских достоинств. Мы с Беловым пялимся на неё, как два придурка, у которых не все дома. Так продолжается до тех пор, пока все постиранные полотенца и простыни с наволочками не оказались на проволоке.
Наталья прыгает со стола и идет в машинный зал, где у неё крутится белье с мыльной водой ещё в одном барабане. Белов смотрит ей вслед и морщится будто пробует на вкус что-то, что ему не нравится.
Мы выходим на широкий двор комхоза.
И это все мое хозяйство? спрашиваю.
Главный инженер собирается что-то ответить, но я добавляю:
Если ты мне подскажешь, за чем смотреть пуще всего, может, тогда лучше справлюсь.
Смотри, чтобы не пили, говорит он. Этого тебе достаточно. А работу свою они сами знают. И особо не лайся: искусан будешь вон Натахе палец в рот не клади. А если сама будет шуметь, не обращай внимания.
И я о ней думаю слишком уж хороша прачка молодая до еще с такими манерами. Трудно будет устоять, вздумай она меня очаровывать. Впрочем, очень даже может быть, что она слегка не в своем уме девушки с такими прелестями не стирают больничное белье. Сколько же она зарабатывает, если у начальника базы всего семь тысяч рублей оклад? Что-то не так
Белов приводит меня в свой кабинет там два стола.
Занимай. Это твой, кивает он на один.
Я сажусь и начинаю разбирать содержимое ящиков. Там черте что, но я уже полон энтузиазма. Перебирая весь этот хлам что-то обратно, а что-то и в урну поглядываю на главного инженера. До сих пор отношения наши были приятельскими. Но жизнь производственная держится на непредвиденных мелочах и плохо признает кумовство. Возможно, очень скоро дружба наша переменится не в лучшую сторону. Ведь там, где присутствует оклад, дисциплина труда зиждется лишь на оре и как правило, начальников на подчиненных.
Если Белов будет на меня кричать, сколько стерплю столько стерплю, а потом уйду. В конце концов, я наемный работник, а не раб. Мое будущее, как и жизнь производственная, зависит от непредвиденных мелочей.
Вторым из моих подчиненных, с кем познакомился в первый день, был сварщик Иван Степанович. Он старше меня и к тому же наделен разумной предусмотрительностью мне в большинстве случаев приходилось соглашаться с его доводами. Это был добродушный мужик, наивный и доверчивый, с припадками совершенно необъяснимого упрямства. Он уже потерял зрение на производственной почве и потому только резал метал да сваривал простейшие швы к серьезным операциям не подступал.