Солнце уже не жгло спины стоящих под открытым небом, оно медленно катилось на запад, сильней и сильней накрывая тенью город, как ночным одеялом. Стоявший чуть поодаль рынок редел на глазах, торговцы собирали грузные тюки, чувствуя усталость скопившегося дня. Один уходивший бросил свой беглый взгляд на беседующих мальчика и мужчину. Тех самых, что и тогда были в толпе перед воротами и после, замеченных только теперь.
Чего мальчишку мучишь, иди куда шел, посоветовал человек с рынка.
Я и правду, пожалуй, уже пойду, ответил Ник, но больше в сторону мальчика.
Иди, иди, брякнул человек с рынка.
Тебе знаком этот человек? спросил Ник у мальчика, который едва ли понимал что происходит.
Мальчик помотал головой, пристально глядя на торговца.
В таком случае я ухожу не один. Счастливо оставаться, пойдем Каин, нам здесь не рады, сказал Ник, горделиво вскинув голову и увлекая за собой мальчика.
Оставь мальчишку бродяга, не то найдут на тебя управу, сказал торговец, явно намекая на кого-то еще. При всем этом, он и сам был не малого росту и веса порядочного. Одним словом не понятно, почему он сам не вставал на защиту «мальчишки».
Вряд ли, мой друг, с некоторой даже досадой отрапортовал Ник.
Есть высшие силы, не унимался толстяк.
Ох есть, ты уж непременно передай, что меня видел. В кого же ты веришь? Зовут то, хоть как? расспросил Ник. Торговец же тем временем убежал, так и не ответив, да вовсе и явившись, пожалуй, зря. Каин и Ник тоже пошли, но совсем другой дорогой. Тогда Каин спросил:
Зачем мы идем? Ведь он же ушел, показывая в сторону, проговорил мальчик.
Я покажу, спросил бы лучше куда? ответил Ник. У меня, знаешь ли много потайных уголков в этом городе. Один будет твой, с улыбкой сказал Ник.
Путь их был куда короче, чем ожидал мальчик. Едва войдя в арку ворот, Ник подошел к огромной двери со стороны петель и потянул на себя. В образовавшемся треугольнике ворот под ногами зияла яма. Совсем небольшая, была бы эта яма совсем не приметной, находись она где-нибудь, но не здесь. В этом же месте она сразу стала загадкой, определенно хранящей множество тайн. Множество ступенек покрытых ковровой дорожкой вели неизвестно куда, впереди был только свет. Ты приобщаешься к тайне, даже пока не узнав ее, заранее думаешь, как бы кто другой не прознал о ней. Ник спустился первым, очень низко нагнув голову, Каину же вовсе не пришлось нагибаться, будто этот подвал ждал именно его. Отныне и навсегда эта картина будет храниться в памяти Каина, как самое прекрасное из когда-либо виденных. Казалось, просто подвальная дверь.
Наконец они зашли внутрь, где собственно не было ничего необычного. Посреди маленькой комнаты стоял небольшой постамент с кафедрой, а на ней лежала книга, огромный «толмуд» в кожаном переплете. Возле него, на стульчике горела лампадка, свет ее был слабым, но и того хватало осветить маленькую коморку.
Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, сказал Ник, усевшись в один уголок, а рядом сел и Каин в другой.
Чудно тут у вас, улыбнувшись, прокомментировал мальчик.
Только не у меня, а у вас, мой юный друг, с улыбкой отвечал Ник.
А что это за книга лежит? спросил Каин. Он вытянул голову в сторону кафедры, по-прежнему сжимая коленки.
Если тебе станет скучно, можешь открыть ее ты умеешь читать? вовремя опомнился Ник.
Немножко, стесняясь, ответил мальчик.
Признаться, сроду не ждал. Где же ты учился?
У моей бабушки были молитвы, я их учил наизусть, а потом стал по ним и другие разбирать. Не знаю, правильно я их разбираю или нет, но читать думаю, что все же, смогу, вытянул Каин. Он явно стеснялся, боясь что обманет, хоть и сам того точно не знал.
Молодец! это очень здорово. Но все же мне наверно стоит тебе кое-что рассказать. Язык этой книги, несколько отличается от того что ты читал, Ник снова улыбнулся, только закончив говорить, взял книгу и подвинул лампу. Мальчик с нетерпением ждал, когда Ник откроет ее, но все же боялся, что сам ничего не поймет.
А о чем здесь будут истории? спросил Каин.
О, истина. Именно, именно, мой мальчик истории, загадочно протянул Ник, это история всего, что ты видишь вокруг, и даже несравнимо больше. Эту книгу написал я, помни же, что все, о чем ты прочтешь, правда, потому как писал я ее для себя.
Разве ты не помнишь, что там написано? осведомился мальчик.