Иисус улыбнулся.
И крепко ты веришь в Бога?
Нам, бедным, без веры в Него никак нельзя пропадем совсем, строго ответил старик. Каждодневно вспоминаю о Нем и молюсь Ему.
Твои молитвы услышаны, добрый человек. Вера твоя спасла тебя. Встань и иди. Иисус поднялся, чтобы освободить пространство для старика.
А старик не двигался и широко раскрытыми от удивления глазами глядел на Иисуса.
Боже всемилостивый, наконец прошептал пораженный дед. Кто Ты? Люди добрые, сказал он тихо, и вдруг вскричал: Люди добрые, я чувствую свои ноги и руку. Я вижу отчетливо ваши лица, я вижу каждый листочек на дереве, люди добрые-е.
Старик, дрожа от сильного волнения, поднялся на ноги.
Кто Ты царский сын или великий врач? бросился старик к Иисусу. Люди, видевшие это, даже не ахнули, они были поражены. Старика в городе хорошо знали, и знали, что произошло чудо и нет здесь никакого фокуса.
Да будет мир с тобою, добрый человек, тихо сказал Иисус и пошел дальше, к другим увечным, которые нуждались в исцелении.
Старик упал на пыльную дорогу, встал на колени и прокричал сквозь вдруг хлынувшие слезы радости:
До конца дней моих помнить Тебя буду, посланник Божий.
Сосед старика, который пришел чуть позже, чтобы отнести его домой, всплеснул руками:
Да ты, старик, на свадьбе моей дочки с ней, невестой, плясать будешь.
Тут ему наперебой и стали рассказывать о странном появившемся в Капернауме человеке, по всей видимости, великом заграничном враче. Тот не верил.
Верь, верь, Исав, говорил старик, плача и смеясь одновременно. Смотри на меня. Старик подпрыгнул и сделал какую-то сложную фигуру ногами. А теперь, Исав, помнишь ли ты Толмея-сухорукого? не дожидаясь ответа Исава, он закричал: Толмей, иди сюда.
Подошел Толмей, он улыбался и всем показывал свою бывшую сухой руку, которую вылечил Иисус.
Вот. Что скажешь? торжествующе произнес старик.
Скажу, что я хочу видеть этого врача, смеялся радостно и Исав-сосед.
Молва о великом враче разнеслась по всему городу. К Иисусу подошла какая-то молодая женщина, пробилась сквозь толпу к Нему.
Приди ко мне в дом. Матерь моя в горячке. Помоги ей.
И Иисус идет с нею в дом ее, а следом идут люди, исцеленные и желающие исцелиться, желающие просто видеть великого врача. Встала и мать женщины и захлопотала по хозяйству. Иисус тем временем исцелял других. Народу набралось много: кто в дом вошел, но многие ждали во дворе и на улице. Принесли расслабленного на его постели, и так как к входу было чрезвычайно трудно пробиться, его через крышу спустили в дом к Иисусу.
Возьми постель свою и иди с Богом, слышался Его ласковый голос.
Это Илия, пробасил шепотом грузный плотник, Илия-пророк, воскресший из мертвых. Увидел он, что творит четвертовластник. Иоанна-то казнил. Вот Илия и пришел помочь людям.
Нет, возразил ему кто-то. Это сам Иоанн. Он обличитель Антипы, и не мог он оставить всякие безобразия втуне. Смертью не остановить такого, как Иоанн Креститель. Посланник он Божий.
И наступила тихая ночь. Молодая, совсем тонкая луна золотились на небе. Люди разошлись по домам утешенные и счастливые. На столе накрыт ужин. Слышится из другой комнаты тихое сопение спящих детей. Язык пламени в светильнике кажется неподвижным. Спокойно, уютно, дрова горят в очаге.
Жаль, мой муж Тебя не увидел, врач добрый, вздохнула молодая женщина. Мой муж Симон Кифа. Видно, отправился он в Тивериаду или Хоразин. Там цена на рыбу выше, чем у нас. Он рыбак. Ты обождать бы его, он вот-вот должен вернуться.
Я еще приду в Капернаум и обязательно встречусь с твоим мужем, ответил, ласково улыбаясь, Иисус
Ночь окутала землю, завладела ею. Загадочно, безмолвно, ярко горел над уснувшей землей тоненький серп молодой луны и слабый его свет еще не мог осветить той дороги, по которой ранним утром Иисус устремится в родной Назарет.
***
«Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать Лето Господне благоприятное».
Косые золотистые лучи проникали в отворенную дверь синагоги. Лица жителей Назарета белели в полутемном помещении, освещенном лишь неугасимым светильником, пылающим над сундуком, наполненном священными текстами, и были строги, недоверчивы, замкнуты, словно заперты на замок. Иисус выглядел немного уставшим, Он свернул книгу и передал ее служителям. Все молчали, в воздухе чувствовалось напряжение. Иисус окинул взглядом эти суровые лица, напоминавшие равнодушные двери в негостеприимных домах.