Рукопись, лежащая в канаве или в ящике стола, неотличима от прошлогодних газет.
Я не думаю, чтобы Андрей Платонов безмерно сожалел об утраченной рукописи. В этих случаях настоящие писатели рассуждают так; "Даже хорошо, что у меня пропали старые рукописи, ведь они были так несовершенны. Теперь я вынужден переписать рассказы заново, и они станут лучше... "
Было ли все так на самом деле? Да разве это важно?! Думаю, что обойдемся без нотариуса. Моя душа требует этой встречи. Не зря же я с детства мечтал о литературе. И вот пытаюсь найти слова...
НАЧАЛО
Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии, иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром.
Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором...
Школа... Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает "форд"... Алеша шалит, мне поручено воспитывать его... Тогда меня возьмут на дачу...
Я становлюсь маленьким гувернером... Я умнее и больше читал... Я знаю, как угодить взрослым...
Черные дворы... Зарождающаяся тяга к плебсу...
Мечты о силе и бесстрашии... Похороны дохлой кошки за сараями... Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера... Я умею говорить, рассказывать...
Бесконечные двойки... Равнодушие к точным наукам...
Совместное обучение... Девочки... Алла Горшкова...
Мой длинный язык... Неуклюжие эпиграммы... Тяжкое бремя сексуальной невинности...
1952 год. Я отсылаю в газету "Ленинские искры"
четыре стихотворения. Одно, конечно, про Сталина.
Три - про животных...
Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале "Костер". Напоминают худшие вещи средних профессионалов...
С поэзией кончено навсегда. С невинностью - тоже...
Аттестат зрелости... Производственный стаж... Типография имени Володарского... Сигареты, вино и мужские разговоры... Растущая тяга к плебсу. (То есть буквально ни одного интеллигентного приятеля. )
Университет имени Жданова. (Звучит не хуже, чем "Университет имени Аль Капоне")... Филфак... Прогулы...
Студенческие литературные упражнения...
Бесконечные переэкзаменовки... Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой... Знакомство с молодыми ленинградскими поэтами - Рейном, Найманом, Бродским...
Наиболее популярный человек той эпохи - Сергей Вольф.
ДЕДУШКА РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Нас познакомили в ресторане. Вольф напоминал американского безработного с плаката. Джинсы, свитер, мятый клетчатый пиджак.
Он пил водку. Я пригласил его в фойе и невнятно объяснился без свидетелей. Я хотел, чтобы Вольф прочитал мои рассказы.
Вольф был нетерпелив. Я лишь позднее сообразил - водка нагревается.
- Любимые писатели? - коротко спросил Вольф.
Я назвал Хемингуэя, Белля, русских классиков...
- Жаль, - произнес он задумчиво, - жаль...
Очень жаль...
Попрощался и ушел, Я был несколько озадачен. Женя Рейн потом объяснил мне:
- Назвали бы Вольфа. Он бы вас угостил. Настоящие писатели интересуются только собой...
Как всегда, Рейн был прав...
СОЛО НА УНДЕРВУДЕ
Как-то сидел у меня Веселов, бывший летчик.
Темпераментно рассказывал об авиации.
Он говорил; "Самолеты преодолевают верхнюю облачность...
Жаворонки попадают в сопла... Глохнут моторы... Самолеты падают... Люди разбиваются...
Жаворонки попадают в сопла... Гибнут люди... "
А напротив сидел Женя Рейн.
"Самолеты разбиваются, - кричал Веселов, - моторы глохнут...
В сопла попадают жаворонки...
Гибнут люди... Гибнут люди... "
Тогда Рейн обиженно крикнул:
"А жаворонки что - выживают?!.. "
Да и с Вольфом у меня хорошие отношения. О нем есть такая запись:
СОЛО НА УНДЕРВУДЕ
Вольф с Длуголенским отправились ловить рыбу. Вольф поймал огромного судака. Вручил его хозяйке и говорит:
"Поджарьте этого судака, и будем вместе ужинать".
Так и сделали.