Молотовым согласовывались условия гитлеровско-сталинского союза.
21 августа 1939 г. в 21.30 личной телеграммой Сталин уведомил Гитлера о готовности подписать двусторонний пакт о ненападении, а также дополнительный секретный протокол. Советский вождь ожидал прибытия в Москву министра иностранных дел Третьего рейха И. фон Риббентропа. Прочитав телеграмму, Гитлер воскликнул: «Теперь у меня весь мир в кармане!»
23 августа Риббентроп и Молотов подписали советско-германский пакт о ненападении, а также дополнительный секретный протокол. Непосредственно Республики Польши касался второй пункт протокола, предрешавший ее раздел.
Несмотря на то, что информация о заключении секретного протокола почти сразу же просочилась на Запад, ее конкретное содержание было известно сверхограниченному кругу лиц, а в Польшу она не попала вообще. Поэтому перемены, происшедшие в советско-германских отношениях, не вызвали никакой реакции министра иностранных дел РП Ю. Бека. Полагаясь на заключенный 25 августа 1939 г. польско-английский договор, польское верховное командование не могло предположить, что может начаться вооруженный конфликт с Германией и Россией.
1 сентября 1939 г. нацистская Германия напала на Польшу. Через два дня Великобритания и Франция объявили войну Третьему рейху. Польско-германский конфликт, таким образом, перерос в общеевропейскую войну, покончив с так называемой политикой умиротворения.
3 сентября руководители Третьего рейха предложили советскому правительству выступить против польских войск и оккупировать часть территории РП, представляющую сферу советских интересов. Молотов ответил, что такие действия будут предприняты, но несколько позже.
Непосредственная же подготовка к ним началась уже 7 сентября. К 13 сентября многие части Красной Армии были подтянуты к исходным рубежам. По заданию Политбюро ЦК ВКП(б) Наркоматы внутренних и иностранных дел представили А. А. Жданову записки, систематизировавшие сведения о государственном устройстве Польши, ее национальном составе, экономике, вооруженных силах, транспорте, политических партиях и т. д.
Материалы о Западной Украине и Западной Белоруссии было поручено подготовить и Коминтерну. Компартиям, которые до получения инструкций из Москвы единодушно высказывались за противодействие агрессору и оказание поддержки его жертве — Польше, были даны совершенно иные указания. Сталин, пригласив к себе 7 сентября генерального секретаря Исполкома Коминтерна (ИККИ) Г.М. Димитрова, заявил ему: «Война идет между двумя группами капиталистических стран… за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга».
Охарактеризовав Польшу как фашистское государство, которое угнетает украинцев, белорусов и т.д., он, по свидетельству Г. М. Димитрова, подчеркнул: «Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и население».
В директиве компартиям, составленной Димитровым 8 сентября, указывалось: «Международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, отвергнувшую помощь Советского Союза, угнетающую национальности». 15 сентября Секретариат ИККИ принял постановление «О национальных легионах», запрещавшее коммунистам и революционным элементам добровольно вступать в них.
Однако в начале польско-германской войны сохранялась видимость доброжелательного нейтралитета. Как записал министр иностранных дел РП Ю.Бек, «поведение советского посла (Н.Шаронова. — Авт.