- Похоже, что у вас не киностудия, а термоядерный институт, - заметил Гущин.
- Это почему же? - не понял охранник.
- Такая у вас канитель с пропусками.
- Иначе никак нельзя! - убежденно сказал охранник. - У нас в прошлый год две рояли увели.
Гущин расхохотался, предъявил пропуск вахтеру и двинулся по коридору.
Толкнув дверь с надписью "Полет в неведомое", он оказался в святая святых съемочной группы - режиссерском кабинете. Тут было пусто, если не считать фанерного столика и одного стула. Режиссер - высокий, седеющий красавец, выбросил из-за стола свое тренированное тело и приветствовал Гущина с тем ничего не значащим ледяным радушием на грани панибратства, которое столь характерно для киношников.
- Ну, как вы, дорогой, отбываете в родные пенаты?
- Отбываю. Пришел попрощаться и пожелать вам удачи. Если что будет нужно, немедленно дайте знать.
- Спасибо, спасибо! Вы нам так просветили мозги, что дальше некуда. Еще раз спасибо от всего нашего творческого коллектива, - и режиссер широким жестом обвел пустой кабинет.
Он не смог ограничиться простым рукопожатием, обнял Гущина на прощание и прижал его голову к своей гладко выбритой, атласной щеке.
Гущин пересек коридор и вошел в приемную директора
- Здравствуйте, - сказал он секретарше. - У кого я должен отметиться и получить билет?
- Все у меня, - доброжелательно отозвалась величественная секретарша. - Что так быстро?..
- Мы все закончили.
- Все, все? - спросила она с привычной недоверчивостью.
- Все... Пожалуй, есть одно дело. Где у вас сдают седые человеческие волосы?
- Господь с вами! - замахала руками секретарша - У вас такая красивая седина!
- У меня сегодня на редкость счастливый день, - сказал Гущин, - мне то и дело говорят добрые слова.
- Неужели вы так нуждаетесь в деньгах? - Впечатление было такое, будто она хотела дать Гущину взаймы.
Он рассмеялся.
- Я видел ваше объявление... А потом у меня случился один разговор, и мне захотелось напомнить себе о нем. Не обращайте внимания на мою болтовню.
- Какой-то вы сегодня странный!
- Я же сказал, что у меня счастливый день. А люди от счастья глупеют. Это скоро пройдет.
Секретарша отметила ему командировку и протянула конверт с билетами.
- Вот... мягкая стрела.
- Спасибо. Всего вам доброго.
Гущин вышел в коридор. Он не торопился покинуть студию. На стенах висели фотографии, изображающие рабочие моменты съемок и сцены из знаменитых фильмов, некогда снятых студией. Гущин стал их рассматривать, осторожно продвигаясь среди заполняющих коридор непризнанных гениев. Наконец он отыскал то, что хотел: на одном из снимков, изображающих сельскую сцену, он обнаружил на заднем плане Наташу. Она была в жакетике, высоких сапогах, по брови повязана платком. Гущин долго вглядывался в ее совсем детское на снимке лицо. Затем рассмотрел другие фотографии, но нигде больше не нашел ее и вернулся к сельскому снимку.
Наконец он двинулся к выходу. Спустившись в вестибюль, он увидел сквозь мутноватые стекла входных дверей летний уличный мир, уже не принадлежавший студии, и невольно сдержал шаг.
- Это бог знает что! - услышал он задыхающийся, беспомощно-гневный голос. - Вы.. вы просто старый авантюрист!
Перед ним стояла Наташа, ее темные глаза были огромными и полны возмущения и подступающих слез, а нижняя часть лица - губы с опустившимися уголками, сморщившийся подбородок - совсем старой.
- Я не верил, что вы придете, - пробормотал Гущин.
- Какой вы, ей богу!.. - сказала Наташа с досадой, но уже без гнева Вас, наверное, много обманывали?..
Гущин не ответил, пожал плечами...
...Он перенесся в свою московскую жизнь. Ночь. Он сидит над альбомом с изображением прекрасных зданий Ленинграда. Из прихожей донесся какой-то шум Гущин поднял голову, прислушался.