Я вижу звезды Возничего, самого приветливого из всех созвездий",- писал Вертер в своем последнем письме Лотте, затем прозвучал выстрел.
Вертер - это псевдоним молодого Гете, ему вручены гетевские любовь и мука. Если б Гете не был наделен высочайшим даром сублимации, создающим писателя, он пролил бы кровь, а не чернила, кровь собственного сердца. И его последнее беззвучное рыдание было бы о звездном небе...
Твоих лучей неяркой силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, и над могилою
Гори, сияй, моя звезда,
молил свою звезду народный поэт.
И не страшась обвинения в плагиате, ибо не со слуха, а из души рождались слова, ему вторил Иван Бунин:
Пылай, играй стоцветной силою,
Неугасимая звезда,
Над дальнею моей могилою,
Забытой богом навсегда!
- Юра был странный мальчик, - вспоминает Анна Тимофеевна Гагарина. Все приставал: "Мама, почему звезды такие красивые?" Пальцы сожмет и так жалобно, будто ему в сердчишке больно: "Ну почему, почему они такие красивые?" Раз, помню, это еще в оккупацию было, я ему сказала: "Народ их божьей росой зовет, или божьими слезками". Он подумал, покачал головой: "Кабы бог был, не было б у нас немцев". Не отдал он богу звезды...
Когда Гагарин, уже сержантом летного училища, приезжал к родителям на побывку, Анна Тимофеевна, проведавшая, что у сына в Оренбурге есть невеста, все расспрашивала его: какая, мол, она, наша будущая сношка?
- Да разве объяснишь? - пожимал плечами сын.
- Уж больно интересно!
- Я же показывал карточку.
- Карточка - что! Мертвая картинка. С личика, конечно, миловидная, а за портретом что? Какая она сутью?
- Я не сумею сказать, - произнес он растерянно.
Разговор шел в звездном шатре августовской ночью. Гагарин поднял голову, и взгляд ему ослепила большая яркая граненая и лучистая звезда.
- Вон, как та звездочка! - воскликнул он радостно.
Мать серьезно, не мигая, поглядела в хрустальный свет звезды.
- Понимаю... Женись, сынок, это очень хорошая девушка...
...Необыкновенный человеческий документ - запись разговора Гагарина с Землей, "Кедра" с "Зарей" во время знаменитого витка. Вся отважная, веселая и глубокая душа Гагарина в этом разговоре. Он был то нежен, то насмешлив, то мальчишески дерзок, когда, узнав голос Леонова, крикнул: "Привет блондину! Пошел дальше!" А как задушевно, как искренне и доверчиво прозвучало это: "В правый иллюминатор сейчас вижу звезду... Ушла звездочка, уходит, уходит!.."
Когда Герман Титов вернулся из своего полета, он сказал Гагарину:
- А ты знаешь, звезды в космосе не мерцают.
Гагарин чуть притуманился.
- Не успел заметить,- ответил со вздохом. - Всего один виток сделал.
- В другой раз приглядись.
- Да уж будь спокоен...
Но не было этого другого раза, а Гагарин сам стал звездочкой, приветливей самых приветливых звезд в созвездии Возничего, на "хранимых предвечным" небесах.
Тост
Свадьбу играли в доме Горячевых. Звучит громко, а состоял этот "дом" из одной-единственной, правда, большой комнаты, где обитала вся Валина семья. Раздвинули обеденный стол, другой у соседей одолжили да еще кухонный приставили, а все равно не хватает мест по числу ожидаемых гостей: многочисленной родни, невестиных подруг, друзей жениха, молодых военлетов. Сняли с петель дверь и положили на козлы, накрыли белой крахмальной скатертью - чем не стол? Только у Дергунова все рюмка падала, его место как раз против дверной ручки пришлось. А может, он нарочно заставлял рюмку падать - для веселья? Было много хороших слов, и тостов, и криков "Горько!", а вершиной праздника явились, конечно, беляши, приготовленные искусными руками Валиного отца, шеф-повара. Но, в общем, застолье получилось нешумное, серьезное, словно бы задумчивое.