Юрий Буковский - За тридевять земель. Сказка

За тридевять земель

Сказка

Юрий Буковский

© Юрий Буковский, 2019

 Хвостик, мы с тобой такие домоседы,  прибежал цыплёнок Желток к другу своему, котёнку Хвостику. Тот в это время, сидя на тёплом, нагретом ярким, утренним солнышком крылечке, спросонья умывал лапкой мордочку.  То в саду мы играем,  продолжал запыхавшийся цыплёнок,  то в огороде. В молодости надо попутешествовать! Пока силы есть. Мир так велик! Я только что в дырку в заборе подглядывал  у соседей совершенно иная жизнь! Пиу, пиу, пиу!

 Какая ещё иная жизнь? Мяу  со сна ничего не понял Хвостик. Но, вспомнив про обиду, нанесённую соседями его любимому лакомству, от возмущения даже перестал умываться.  Там только молочко иное  магазинное! Из-под нашей Звёздочки они, видите ли, не берут! Они, видите ли, брезгуют! Они, видите ли, жука майского из подойника выловили! Какой, видите ли, мяу, кошмар!  с жаром начал котёнок защищать своё, домашнее, коровье молочко.  Им бы, соседям бы, подумать  почему жук в подойник прыгнул? А не в бутылку залез! В магазинную! Потому что Звёздочкино молочко намного лучше! В сто раз! Мяу, мяу, мяу!  шумел котёнок.  Им бы, соседям бы понять, что молочко вообще не причём! Что жук топиться собрался! У него, видите ли, натура утончённая  он не навозный жук, а майский! И ему весна и жужелица какая-то голову вскружили! Им бы, соседям бы разобраться, что он не для себя, а для этой жужелицы в подойник нырнул! Знал, жук, что молочко через марлечку процедят и его спасут! Вот, жук! Мяу!  порядком подустав, закончил, наконец, котёнок непривычно длинную для себя, несвязную и горячую, в защиту своего домашнего, коровьего молочка речь.

 Хвостик, ты не понимаешь,  выждав немного, возразил цыплёнок.  Молочко не главное. У соседей вообще всё иное. Понимаешь  во-о-бще! Совершенно другой мир. У них даже на цепи не дворняжка, как у нас, а помесь чау-чау с бультерьером гавкает. У них даже в подполе смесь Барсика с сиамской кошкой за мышами гоняется. У них

 Вот поэтому эта смесь ни одну мышь поймать и не может,  перебил друга котёнок.  Потому что она, видите ли, смесь, а мыши в подполе не смесь  все чистокровные, деревенские. И вообще  что ты так распетушился? Ты как в иной мир путешествовать собрался? Если даже через забор перелететь не можешь! Вы, курицы, птицы не перелётные. И вообще  не птицы.

Выговорившись, Хвостик немного успокоился, жёлтое солнышко пригревало его серенькую шёрстку, он сладко прищурился и снова разлёгся на тёплой ступеньке крыльца. Считая, видимо, что спор окончен, он со6рался было и вовсе снова задремать и даже тихонько начал мурлыкать «Му-ррр му-ррр» от удовольствия.

 Через забор перелетать вовсе не обязательно,  не дал ему поблаженствовать беспокойный друг.  Мы можем и подкоп под оградой прорыть. Или доски в заборе раздвинуть и пролезть.  И, помолчав немного, цыплёнок добавил в досаде:  Всё-то ты, Хвостик, норовишь про меня какую-нибудь гадость сказать. Пиу.

 Это ты про неперелётную? И не птицу? Что ж тут обидного? Уж, как есть, так и есть. Му-ррр му-ррр му-ррр  пытаясь одновременно и дремать, и мурлыкать, и рассуждать, бормотал котёнок.  Вот ты попробуй с места, как воробей, взлететь. Не можешь. И с разбегу, как гусь, не можешь.

 Дергач тоже не летает. Только бегает,  прислушиваясь к скрипучему крику в поле за деревней, с обидой в голосе возразил цыплёнок.  Но его почему-то никто не птицей не обзывает. Пиу, пиу, пиу!

 Потому что он пешком каждую осень в Африку отправляется. А весной обратно. И считается перелётным,  объяснил котёнок.  А курицы  оседлые. Им не дано ни летать, ни бегать в дальние края.

 Оседлые  это вовсе не значит, что я всю жизнь за забором, как морковка в грядке должен сиднем сидеть,  совсем огорчился цыплёнок.  Если я птица оседлая  решил он всё-таки называть себя птицей.  Значит значит мне надо кого-нибудь оседлать! И путешествовать в седле!  вдруг осенило его, и цыплёнок даже хлопнул от радости крылышком по гребешку.  Верхом надо скакать! Вот, что это значит. Осталось найти кого бы кого бы  начал он крутить головкой по сторонам.  На ком бы на ком бы пиу