И Косматый жив, иначе эти пятеро не стали бы волочь его с собой... Но если так, то они все узнают! И если это люди какого-нибудь ярла..." Выбор настигает человека внезапно, как удар стрелы, пущенной из засады. Гюльви понял, что не может просто отправиться дальше. Он должен вытащить Видбьёрна во что бы то ни стало. Иначе халогаландцы узнают все, и Стурлауг дождется не сына с подмогой, а хищных ярлов, слетевшихся на поживу... Но если и он, Гюльви, попадется в плен или погибнет? Тогда остатки хирда уже точно не дождутся помощи... Воин еще некоторое время раздумывал, затем засмеялся, сплюнул на лыжню и потопал на своих снегоступах туда, куда враги увезли его друга. На то он и Гюльви Сорвиголова, чтобы не упускать случая снести кому-нибудь голову, выручить побратима или потискать девицу. Почему-то десятник Гюльви был уверен, что ему еще предстоит водить в бой сотню хирдманов...
Глава 4
О месте для мести
...Видела дом,
Далекий от солнца,
На Береге Мертвых,
Дверью на север;
Падали капли
Яда сквозь дымник;
Из змей живых
Сплетен этот дом.
Там она видела
Шли через потоки
Поправшие клятвы
Убийцы подлые...
Из "Младшей Эдды"
Ольбард стоял на корме "Змиулана" рядом с Диармайдом. Тот с привычной легкостью поворачивал тяжелое кормило, рукоять которого его ладони отполировали до блеска. Ветер трепал черные волосы ирландца. Лицо его было суровым, но в глазах, таких же синих, как и у самого Ольбарда, застыло мечтательное выражение. В отличие от большинства воинов, Диармайд знал, что главной целью похода была вовсе не месть. Когда-то давно князь обещал, что доставит ирландца домой. И теперь Ольбард Синеус держит слово.
Князь окинул взглядом закатный горизонт. Ему было грустно. За эти годы, что Диармайд О'Дуйвне ходил кормчим на его лодье, Ольбард успел сдружиться с ним. Они многому научились друг у друга, стали побратимами. И вот теперь близится пора расставания... Что ж, Диармайд заслужил счастье. Там, на Эрине, ждут его жена и сын, который еще не видел отца... Что же до мести... Ольбард не собирался биться со Стурри Трудолюбивым. Он знал, что тот не замышлял худого, и сражение после пира в зимовье оказалось случайностью, хотя и унесло много жизней. Боги отомстили Трудолюбивому руками русов за разорение храма Богумира. Князь чувствовал правду еще до того, как неугомонный Александр Медведкович передал то, что поведал ему сын Стурлауга, Хаген, перед своим отправлением домой. Мол, хотели в тот раз викинги просто потихоньку уйти, да кто-то на кого-то спьяну в темноте наступил... И началась сеча...
Ольбард Медведковичу верил. Князю еще ни разу не пришлось пожалеть, что он вытащил Александра из студеной морской воды. И тот в долгу не остался - не раз спасал князю жизнь. Медведкович умен, удачлив, храбр, и Дар у него... Одно плохо. Не заладилось у них с Буривоем... Князь сына любил. Не настолько, правда, чтобы изгнать неугодного наследнику удачливого воеводу... Однако если Александр сам попросится уйти, отказа ему не будет... Тем более что Ольбард знал: Медведкович попросится обязательно. Может быть, даже после этого похода...
А со Стурлауга князь возьмет справедливую виру за своих погибших воинов. И Стурри заплатит. Ссориться с русами ему не с руки. Вот только... Уже не первый день чудилось Ольбарду, что он может опоздать...
Косматый очнулся от того, что больно ударился плечом о ствол какого-то дерева. Вначале ему показалось, что его все еще несет лавиной. Кусты и деревья пролетали мимо и снежная пыль клубилась вокруг их стволов и ветвей.
Видбьёрн попытался ухватиться за них руками, но вдруг выяснилось, что он не может ими пошевелить. Более того - Косматый их не чувствовал.