Ангел мой!! Анхел мой Что с тобой?! Я я, стал жевать слова Гум.
Гум сделал жалостливые глаза и походил на бедного кролика, загнанного в угол, он очень быстро проснулся и теперь только начинал включаться в происходящее.
Лил, я правда, боюсь тебя, дорогая, твои игры меня стали беспокоить, залепетал он.
Однако минутная агония закончилась и Лил, уже оправившись от приступа ярости, сама находя происходящее несколько комичным даже, присаживается сбоку на кровати и положив свою острую ладонь ему на грудь и осторожно поглаживая её говорит.
Ты проголодался, дорогой, таким паточно сладким голосом, от которого Гум невольно ежится под одеялом.
Да.. то есть, нет Лил я можно я не буду завтракать, я хотел немного поваляться еще?..
Что с тобой, мой крольчонок? Ты заболел? Тебе нужно лекарство? вскинула одну бровь сестрица-манекенщица.
Нет, все хорошо, правда, я здоров, просто хотел немножко пофантазировать, ну, ты ведь знаешь, я люблю фантазировать, и вот утром фантазии всегда такие необычные начал приходить в себя и успокаиваться Гумбольд.
Фантазии?. Может быть тогда пофантазируем вместе? деланно удивленно заговорила Лил, и на её лице проступила вуаль усталости и некоторой досады, что она в выигрышном положении, вдруг пошла на попятную, решила уступить, и вот хитрый крольчонок, почувствовав безопасность, того и гляди сбежит от нее.
«Нет, уж пусть утекает в одних трусах тогда, пусть трусит как раненный заяц», подумала она про себя в следующий момент и скользнула по одеялу коварным взглядом, однако Гум уловил её намерение, а он был неслаб, и обхватил её, стиснув в крепких объятиях, и даже несколько самодовольно притянул её к себе как безропотную обмякшую жертву.
Отстань от меня, бездельник, уже серьезно начала она.
Ну, прекрати, ты такая взвинченная в последнее время.
Я работаю, в отличие от некоторых, у тебя пять выходных на неделе, да, ты просто обленившийся мешок овса.
Ну, ну я сделаю тебе небольшой отпуск, хочешь, съездим куда-нибудь, Марокко, например, или Сенегал, куда отвезти мою кизиловую косточку, мою желто пушистую пчелку, обещаю, все тяготы взять на себя по уходу и содержанию моего агонизирующе сладкого ангела.
Не подлизывайся, мошенник, я тебе не верю ни капли.
Истинно говорю тебе, оформим документы и через две недели улетим хоть на край света, уверенно заявил Гум.
Я не знаю я запуталась в своих желаниях, в своей жизни, и ты ты вряд ли мне поможешь, хитрый пройдоха, теперь она улыбалась, были выходные на носу, и в предвкушении свободы, озорная детская радость начала разжимать её ребра кислородным мешком, она высвободилась из нежных лап потревоженного зверя и привстала с кровати.
Вставай, бездельник, я приготовила нам кофе! бодро приказала она.
И на этот раз Гум уже повиновался, он стал потягиваться своей звериной массой, издавая мягкий рык, месячная небритость роднила его облик с недавно проснувшимся львом, лениво мурлыкающим от затяжного отдыха.
Спасибо, крошка спасибо милая, нежно заговорил он.
«Ну, и силища, бесхозная ленивая силища», подумала про себя Лилит, «а впрочем, он очень даже мил и, похоже, добр, и что со всем этим теперь мне делать», задавалась она немым вопросом.
Надо выбраться куда-нибудь, ты же у меня умница, редкая нежная умница, а Лил, уже ревел львище.
Давай выберемся куда-нибудь, любовь моя???
Лил стояла и молча глазела на эту прихотливо переминающуюся с ноги на ногу массу, будто вылепленную из желтой глины.
Что с тобой, милая? Что-то не так? изумился Гум.
Мы отправимся в Колизей, будешь сражаться с гладиаторами сегодня, озорно возвысила голос Лилит.
Какими еще гладиаторами, мы в двадцать первом веке, дорогая? озадаченно развел руками Гум, да, и разве здесь имеется Колизей? Он давно в пыли под обломками глины и песка, да, что с тобой, ангел? он приблизился и нежно обнял её за талию.
Ничего, капризно она уставилась ему в глаза, ища в них потворства и защиты.
Я с ума с тобой сойду, горчишно пряная головка, ты правда хочешь меня отдать на съедение гладиаторам?
Вообще-то, это гладиаторов бросали на съедение львам, таких красивых и блестящих, в шлемах и с оружием в руках, обученных различным смертельным приемам, но ты ведь необычный зверь, ведь так? Ты бы смог их повергнуть один и без оружия, правда? теперь она наивно заглядывала ему в глаза, ища ответа, и даже слегка поясничая. И Гум, растроганный и громадный, в утреннем солнце медленно приблизился к её лицу