Девка, тащи воду и инструменты, живо!
«Какие инструменты?» успела подумать Ронха перед тем, как тэб Марекш гаркнул:
Бегом, я сказал!!
И Ронха поспешила к кадушке, где ещё оставалась вода.
Тэб Марекш втащил свою ношу в комнату по соседству маленькую, почти как сени и свалил на кушетку. То была Ронхина комната и Ронхина кушетка. Когда девушка прибежала туда с кадушкой, она поняла, что сегодня ей придётся спать на печи. Мужчина повалился на свежевыстиранное покрывало, как куль с шерстью, даже свои ноги не смог поднять это сделал за него тэб Марекш. Он же зажёг масляную лампу на маленькой тумбочке и положил под голову раненого подушку. В другое время Ронха бы подивилась тому, как хозяин дома за кем-то ухаживает. После тех двух с лишним недель, которые она прожила с ним под одной крышей, Ронха никогда бы не сказала, что этот человек способен к кому-то проявлять участие.
Что ты стоишь, как дура? Разрезай одежду, вынимай пулю! Что, я тебя, что ли, должен учить?!
Ронху и правда словно парализовало.
«Пулю, повторила она про себя. Какую пулю?».
С разрезанием одежды тэб Марекш, впрочем, уже справлялся сам. Невзирая на стоны, он стащил с раненого куртку, достал из кармана штанов складной ножик и принялся терзать потемневшую от крови ткань кафтана своего гостя. Марекша было слишком много для этой маленькой комнаты, и казалось, что неловким движением он может снести здесь стены. Однако сейчас он не был способен к неловким движениям в принципе: он действовал быстро и правильно, словно хорошо слаженный механизм.
Ронха продолжала стоять с кадушкой.
«Может быть, тэб Марекш как-нибудь сам справится?» тупо подумала она.
Однако надеяться на такой исход ей суждено было очень недолго.
Ну? Ты будешь помогать, или нет?!
Я я никогда этим не занималась. Ронха прочистила горло. Я лучше сбегаю за врачом
Я тебе сбегаю! невесть с чего разъярился тэб Марекш. Давай, лечи его, и если он помрёт, ты пойдёшь следом за ним, поняла?! А врача звать не смей, слышишь?!
Ронха слышала. Сложно не услышать, когда так кричат.
Бросить бы кадушку на пол. Развернуться бы с гордо выпрямленной спиной, выйти, хлопнуть дверью. Пусть разбирается сам со своими странными приятелями, к которым нельзя вызывать врачей.
Так бы Ронха и сделала её бы не напугала перспектива спать под открытым небом. Но человеку, корчившемуся на кушетке, требовалась помощь целительницы, и Ронха знала, что если не окажет эту помощь, то нарушит какой-то очень важный закон, ещё более сильный, чем закон послушания фелиям. Потому что именно в помощи людям, как она стала со временем понимать, и состояло её предназначение. Именно этого и хотели от неё Богини, а ослушаться их у неё не было никаких сил Ослушалась уже однажды, когда бросила Тальвина Но об этом, конечно, она сейчас не будет думать.
И ещё наверху лежала больная Нарай, которая, если бы её выкинули из этого дома, не смогла бы выздороветь, ночуя на холодной земле. А Нарай непременно бы выкинули, если бы Ронха сейчас бросила на пол кадушку и ушла.
И потому Ронха осталась. Осталась, и принялась лихорадочно вспоминать учебник анатомии, и всё то немногое, что когда-либо слышала и читала об огнестрельных ранениях. Мильс, перед которым чудесным образом раскрывались двери всех библиотек, сумел раздобыть для неё превосходные книги, написанные великими мастерами своего дела; но мастера эти, к сожалению, жили задолго до того, как человечество изобрело порох. Тогда, правда, были стрелы; но стрелы ведь это совсем другое! У стрелы есть древко, за которое можно схватиться и потянуть на себя, а пуля маленькая и всаживается глубоко-глубоко Придётся брать нож, варить обезболивающее зелье и всё равно, крику, наверное, будет Проснётся Нарай Ох, и почему же нельзя позвать врача!
Всё это проносилось в Ронхиной голове, пока она мыла в кадушке трясущиеся руки. Ужас ледяной змейкой полз по позвоночнику, сердце обмирало и как будто куда-то проваливалось.
«Я не смогу думала она. Не смогу не смогу!!».
Невольно потёрла запястьем собственное плечо. Давно же её никто не выбивал из колеи! Оказывается, «зеркальность» никуда не делась, просто спряталась, до поры, до времени
Тэб Марекш оглушительно сопел за спиной. Ронха так и видела, как трепещут крылья его огромного носа, и удивительно маленькие для его широкого лица глазки следят за каждым её движением.