Великов показал ещё одно место на трассе под Коркино, где девицы пили бутылочное пиво, поглядывая на проезжающие машины. Конопатые, грудастые, загорелые совсем молодые.
Сельские девахи, подмечает Фёдорыч. Тоже дешевые.
Я всегда с ним соглашаюсь, а тут заспорил.
Спрос рождает предложение, настаиваю.
Мафия что ль их гонит на дорогу? фыркает мой водитель. На ферме работать не хотят, лёгких денег шукают.
А замуж?
Они и замужем все такие накипь, отбросы общества. Ох уж эти мне бабы!
Должно быть, Великов весьма умудрен о всех тонкостях поведения придорожных бабочек в быту и на производстве. Да к тому же, давно глубоко женат.
В его голосе сквозили усталость и грусть. Он жалел путан, но при каждом удобном случае пользовался ими. Впрочем, это тоже своего рода жалость.
А мне вспомнилось наше студенческое общежитие ДПА. На лестничной площадке, превращённой девицами в курилку, висел плакат со словами от Сухомлинского: «Мудрость женщины воспитывает порядочность мужчины». Может Фёдорыч и прав. Раз уж Природа создала тебя Женщиной, будь ответственна за всё детей, семью, порядочность мужа
Чтобы не признавать поражения в споре, меняю тему.
Геш, что мы всё про баб да о бабах. У тебя драки в дороге были?
И Великов охотно:
Как-то еду, смотрю на обочине мужичок с бабой и три парня на них прут, мордастых и наглых. Торможу, выскакиваю ка-ак одному.
От меня Геша ждет не комментариев или суда Соломона, а лишь внимания неравнодушного слушателя. Почти во всех рассказах, которые от него услышал, главный герой был благородным и бескорыстным, как Дон Кихот. Только рыцарь печального образа всегда стихал и умолкал потом до самого дома, когда на обратном пути подворачивали мы в Борисовке к какой-то расторопной бабехе, и за полцены Геша сливал ей два-три ведра сэкономленной в рейсе солярки. А я делал вид, что все в порядке вещей, и моя невозмутимая улыбка в эти минуты становилась похожа на гримасу придурка с осликом того, что звался Санчо Пансо. Однако, предпочитаю этот период своей жизни обозначить словами все-таки было здорово!
Едем дальше
Озеро Увильды место нашей разгрузки. Федорыч заваливается спать, а я суечусь туда-сюда время моей работы настало. Сдаю документы, получаю деньги на новый заказ, наблюдаю за разгрузкой. Как-то не загорается душа созерцать красоты заповедного края. Но вот однажды Великов взял с нами в рейс внучку Вику. Вообще-то он её Лёхой зовёт. Почему? Да потому что она с пацанами лихо гоняет футбол, кладёт кирпич на раствор, когда дед чинит печку, не без пользы гремит ключами, когда машину ремонтирует
Перестилала с отцом крышу, рассказывает Великов. Меня далёко увидала с остановки шёл. Мигом вниз, рубон подогрела, на стол накрыла. Я в ворота она за рукав тянет: «Поешь, дед, на крышу полезем с тобой интереснее работать».
Едем втроём чуть замаячат встречные машины о впереди поджидающих гаишниках, Великов:
Лёха, брысь!
Вика прячется в спальнике, за нашими спинами.
Как-то попросила остановить машину у придорожного кафе принесла три мороженки. А мне нельзя горло не терпит холодного. Вика вздыхает и подаёт брикет Фёдорычу:
Отдувайся, дед.
На Увильдах в Вику вселяется бес шмыг туда, шмыг сюда только её и видели. Великов досадливо махнул рукой и полез в спальник. Я скорее дела спроворил, пошёл искать непоседу мало ли чего: ей годов-то всего одиннадцать.
В следующий рейс Вика берёт с собой аппарат, и мы устраиваем фотосессию. Она позирует, стоя в воде по колена, над водой верхом на дереве, в его корнях под обрывистым берегом, размытым прибоем на фоне далёких гор. Фотографируем и собираем голыши скруглённые волнами камешки. Они красивы как самоцветы, хоть в оправу вставляй. Но Вика говорит:
Это для аквариума.
Наступила осень, и наш дорожный товарищ в школу пошёл.
Мама ее такая была, рассказывает Великов, грустя и скучая. Весь Советский Союз со мной объездила. Баранку крутила, ремонты делала. У неё чёрный пояс по карате. Замуж вышла, родила всё, женщиной стала, обабилась
Хорошо это или нет? Вновь возвращаемся к женской теме. Вдали от дома, о чём же ещё говорить, как не о прекрасных наших дамах.
Дома своя путана сколько не заработаешь, всё ей мало всё мало. Хоть через голову крутись, а вынь да положь. Эти бабы в клочки нас порвут ради материального благополучия.