Иван усмехнулся. Открыл сумку и вытащил то, зачем ходил на «Приморскую». Пашка осторожно принял находку в руки.
Ух, ни фига себе. И не высохло ведь?
Ага, сказал Иван. Как тебе?
Пашка присвистнул:
А-хуеть. Я тебе серьезно говорю. Это а-хуеть. Держи, а то разобью еще, ты меня знаешь.
На ладони Ивана оказался стеклянный шарик. Выпуклый стеклянный мир, наполненный прозрачным глицерином. На заснеженной поляне стоял домик с красной крышей, с трубой, вокруг дома возвышались елочки. Все это окружал крошечный деревянный забор. Иван потряс игрушку. Бульк. И в шаре пошел самый настоящий, белый, пушистый снег.
Снежинки медленно падали на красную крышу, на елки, на белую равнину вокруг. Красота.
Думаешь, ей понравится? Иван посмотрел на Пашку.
Что? Пашка вздрогнул, оторвал взгляд от шарика. Дурак ты, дружище, ты уж извини. Это а-хуенный подарок.
Решетка с надписью «Василеостровская» отделяла жилую часть платформы от хозяйственной. Анодированный металл тускло блестел. Иван толкнул дверь, кивнул охраннику, долговязому парню лет шестнадцати:
Как дела, Миш?
Отлично, командир. На поясе у Кузнецова была потертая кобура с Макаровым. Фамильное оружие Мишин отец служил в линейном отделе милиции. Да ты проходи.
Вообще-то Кузнецову он был никакой не «командир». Парнишка из станционной дружины, а Иван командует разведчиками Менты это каста. Как и Ивановы диггеры.
Но поправлять парня Иван не стал. У каждого своя мечта.
Таня здесь?
Не знаю, командир, смутился Кузнецов. Я только заступил
Иван кивнул.
Мясная ферма.
Ряды клеток уходили под потолок станции. Деревянные и металлические коробки, затянутые ржавой сеткой-рабицей. В воздухе стоял душный запах грызунов, несвежих опилок и старого дерьма. Иван прошел между рядами, оглядываясь и приветствуя знакомых заключенных. В постоянном хрупаньи, шебуршении, посвистывании и чавканьи было что-то стихийное. Мы жрем, а жизнь идет. «Не представляю, как это быть морской свинкой, подумал Иван. Живут в тесноте, едят и гадят. Мрак».
Из отдельной клетки, сделанной из пластиковой коробки с красной надписью «Quartz grill», на Ивана смотрел откормленный, пятнисто-белый морской свин. Иван достал припасенный пучок водорослей и сунул в ячейку решетки.
Привет, Борис. Как сам?
Свин перестал хрупать и посмотрел на Ивана. Бля, еще ты на мою голову, читалось в маленьких выпуклых глазах. Свин был однолюб и пофигист.
Свин любил Таню и пофигистически жрал все, что принесут остальные.
Типичный представитель мужского рода.
Таня, позвал Иван. Ты здесь?
Голос тонул в шебуршении морских свинок. Иван прошел между рядами, вышел к рабочей выгородке. Здесь стоял стол, тут Таня заполняла планы и графики, вносила в учетную книгу привесы и надои или как они называются? Рядом составлены мешки с кормом: высушенная трава, водоросли, обрезки ботвы, объедки и прочее, что лихие грызуны могли взять на зуб. А могли они многое.
Дальше, за фанерной стенкой начиналась Фазенда, всегда залитая светом газоразрядных ламп теплицы, сельское хозяйство «Василеостровской». Там стоял влажный, земляной запах и вились мошки, вечные спутники земледелия. За стенкой начиналась владения Трандычихи: росли морковь, капуста, картошка, лук, щавель и даже салат-латук. И конечно, лимонное дерево предмет зависти соседей с «Адмиралтейской».
Пищевые ресурсы.
Очень удобно отходы грызунов на удобрения, отходы растений и сами растения морсвинам на прокорм.
А морсвинов понятно куда на сковородку и в котел.
Раньше пробовали приспособить туннели для расширения Фазенды, но не смогли справиться с крысами пищевые, бля, террористы. Даже железо грызут. Да и с электричеством оказалась проблема ресурс генератора не тот.
В вентиляционном туннеле сейчас выращивали грибы. Они темноту любят. Грибные плантации рядами нависали в темноте жутковатое место, если честно. Вешенки, шампиньоны, даже японский гриб шиитаке. Вкусные, конечно, но Ивану там было не по себе.
Только представь грибница, говорил дядя Евпат. Это же готовый коллективный разум. Она может на много сотен метров простираться, связывать тысячи и тысячи грибов в единое целое. И знаешь, что самое жуткое?
Что?
Мы ни хрена не знаем, о чем они думают.
«Старею, подумал Иван. Отличное время я выбрал, чтобы остепениться». Завести семью. Хорошая жена, хорошая станция, хорошая работа Постышев прочит его в станционные полковники, если не врут. Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость?
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...