Тут людей и накрыло.
Дядя Евпат рассказывал, что прямо у него на глазах один большой начальник тот сидел в плаще и шляпе, держа в руках дорогой портфель из коричневой кожи достал из этого самого портфеля пистолет, сунул в рот и нажал на спуск. Кровь, мозги в разные стороны. А люди сидят плотно, народу набилось, не сдвинуться. Всех вокруг забрызгало. И люди начали смеяться, говорил дядя Евпат. Я такого жуткого смеха в жизни не слышал. Представь, сидит мужик без половины башки, даже упасть ему некуда, а они ржут. Истерика. Вот такая комедия положений
Я много смертей повидал, но эту запомнил почему-то. Помню, он спокойный был. Не нервничал, не дергался, только на часы смотрел. Как автомат. Посмотрит на часы, потом туда, где «герма» и дальше сидит. Я вот все думаю чего он ждал-то? Что это окажется учебная тревога?
Если так, он был не единственный. Евпат вздохнул. Я тоже надеялся, что это учебная тревога.
Когда прошли тридцать дней, начались депрессия и паника. Так бывает, когда пациенту объявляют смертельный диагноз, и начинается по списку: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие неизбежного конца. Вручную открыли аварийный выход, отправили наверх двух добровольцев. Они не вернулись. Отправили пятерых. Один вернулся, истекая кровью, и доложил: наверху ад. Счетчики зашкаливают. И помер. Поднесли к его телу дозиметр тот орет как резаный.
хаос начался. И в этот момент появился Саддам, сказал Водяник. Великим его в метро прозвали, а до Катастрофы он был то ли сантехником, то ли прорабом на стройке то ли вообще капитаном запаса история о том умалчивает. Несомненно другое: бывший капитан быстро взял в свои руки метро и крепко взял, не шелохнешься. Когда он приказал вновь закрыть «гермы», приказ был выполнен
Ба-даммм. Ноги подогнулись.
Иван понял, что если не пойдет к себе, то заснет прямо здесь, на голом полу.
В «Монополию» играть будешь? услышал Иван за стеной палатки громкий шепот. Чур, я выбираю!
Тихо вы, придурки. Фонарь у кого?
В большой палатке для подростков ночь явно была нескучная. Им вроде положено спать без задних ног? Иван покачал головой. «Самый здоровый и крепкий сон у меня был как раз в этом возрасте. А еще я мог двое-трое суток подряд не спать. И быть в форме».
Попробуй сейчас такое. Иван пошел было к южному торцу станции, но вдруг услышал:
Стоять, гад! Пароль!
Мгновенная оторопь. Иван резко повернулся, вскинул автомат
Спокойно, сказал Пашка, нагло улыбаясь. Свои.
Бух, сердце. Бух.
Пашка! Иван опустил «калаш», выпрямился. От прилива адреналина заболело в груди. Блять.
Ну и видок у тебя. Пашка сидел на полу. Бочонок с пивом стоял рядом хороший, кстати, бочонок, примечательный. Белый, глиняный, литров на пять. С вылинявшей наклейкой, но еще можно разобрать надпись и рисунок. «Кëльш», прочитал Иван. И где Пашка его раздобыл? Двадцать лет выдержки для вина и то много, а для пива так вообще.
Какой?
Ну, такой жениховский. Пашка негромко засмеялся. А я тебя искал, между прочим. Целый вечер по станции мотался никто тебя не видел. Сазон тоже.
Иван помолчал.
Я на «Приморскую» ходил, сказал наконец.
Да ну? Пашка мотнул головой. Че, серьезно? Ты за подарком мотался, что ли? Во дает. Нашел?!
«Кое-что нашел», подумал Иван.
Завтра увидишь. Нечего тут.
Сволочь! Пашка вскочил. Я для него А он! Вспомнив о Кате, Пашка снова помрачнел. Да-а. Ты когда определишься, кто тебе нужен?
Я уже определился, сказал Иван.
Я видел, да.
Иван дернул щекой.
Пашка, давай без этого.
Понятно, протянул Пашка. Эх ты. Будь я на твоем месте, я бы Таню на руках носил Вот скажи: зачем тебе эта Катька? У тебя все на мази, нет, ты все рвешься испортить. Че, совсем дурак?!
Что-то, я смотрю, тебя эта тема сильно трогает.
Пашка выпрямился:
Смотри, обменяешь цинк патронов на банку протухшей тушенки.
Па-ша.
Что Паша?! Друг взорвался. Думаешь, приятно видеть, как ты себе жизнь корежишь?!
У нас с Катей ничего нет.
Точно. Я прямо в упор видел, как у вас там ничего нет!
Это было Иван помедлил. Прощание. В общем, не бери в голову.
Пашка несколько мгновений смотрел на друга в упор, потом вздохнул.
Подарок-то покажешь?
Иван усмехнулся. Открыл сумку и вытащил то, зачем ходил на «Приморскую». Пашка осторожно принял находку в руки.