«Все бы вам котят спасать. Или тигров».
Ты с кем подрался? Катя ткнула пальцем ему в грудь, прямо в кровоподтек. «Блин». Иван зашипел сквозь зубы.
Что, болит? спросила Катя с плохо скрытым садизмом в голосе.
Нет.
А так?
От следующего тычка Иван согнулся, воздух застрял где-то меж лопаток. Он помотал головой.
Ага, сказала Катя. Будем лечить. Она принесла таз с водой и чистую марлю.
Иван выпрямился, открыл рот. Катя уперла руки в бока:
Если ты сейчас скажешь это свое идиотское «бато-ончики», я тебе по башке двину вот этим тазиком, понял?!
Когда с обработкой ран и ссадин было покончено, Катя унесла таз. Потом принесла Ивану воды. Он единым махом осушил стакан, сразу еще один стало лучше. Пока Иван умывался, Катя достала из мешка чистую смену одежды. Положила на койку, выпрямилась, спросила небрежно:
Значит, завтра?
Ты красивая, сказал Иван, одеваясь. Катя посмотрела на него. И очень умная. И у нас действительно могло что-то получиться.
Но не получилось. Катя выдохнула легко. Обними меня напоследок, Одиссей.
Иван помедлил, но покачал головой.
Не могу. Прости.
Что?
Он отвел темную прядь с ее лица. Улыбнулся одними глазами.
Я почти женат. Наверное, это глупо, как думаешь? Он взял ее за подбородок и поднял ей голову. Посмотрел в глаза. Это глупо?
Нет, сказала Катя. Ты, сукин ты сын Ты должен в ногах у нее валяться и бога благодарить за нее, придурок чертов! Понял?!
Да.
Фонарики над входом переключились таймер сработал. Палатку залило красным светом словно кровью.
Ты моя царица Савская. Моя Юдифь.
Льстец, сказала Катя. Ты хорошо изучил Библию, я смотрю. Катя отвернулась, начала перебирать инструменты. Взяла эластичный бинт. Подними руку.
Я хорошо запоминаю истории про женщин.
Катя улыбнулась против воли. Закончила перематывать ему ребра, закрепила узел. Загремела бачком с инструментами. В палатке установилась странная, напряженная тишина.
А она? спросила Катя наконец.
Что она?
Катя остановилась и посмотрела на него.
Кто она тебе? По Библии.
Моя будущая жена, ответил Иван просто.
Катя то ли всхлипнула, то ли подавилась Иван толком не понял. Вышла из палатки и вернулась с баночкой. Желтая застывшая мазь.
Повезло тебе, придурку. Ну-ка, подними голову!
Он послушался. Увидел в Катиных зрачках белый силуэт убегающего в туннель тигра Моргнул. Показалось. Катя наклонилась и намазала ему лоб вонючей холодной мазью. От ее дыхания было щекотно и смешно.
В следующее мгновение Катины губы оказались совсем близко
Иван, смотри, что я добыл! Пашка ворвался в палатку. Замер.
Иван с Катей отпрянули друг от друга. Пашка прошел между ними, с грохотом поставил бочонок на стол, повернулся. Неловкая пауза. Пашка оглядел обоих и сказал Ивану:
Что у тебя с рожей?
Стучать надо вообще-то! рассердилась Катя, Павел, блин, Лександрыч.
Иван поднял руку и потрогал лоб. Вроде маской противогаза было закрыто, а поди ж ты.
Обжегся.
Че, серьезно? Пашка смотрел на него странно. И как это вышло?
Рассказывать целиком долго.
Карбидка рванула, сказал Иван чистую правду. Вот и обожгло.
Да ну?! Пашка всплеснул руками. А-афигеть можно. Ты с ней что, целовался, что ли? С карбидкой?
Пашка! прошипела Катя.
А что Пашка?
Эти двое терпеть друг друга не могли еще с той поры, как Иван с Катей впервые закрутили роман. Интересно, что когда появилась Таня, Пашка почему-то успокоился
«К черту».
Иван встал, потрогал эластичный бинт, перетягивающий ребра. Бинт был желтый, старый, не раз стираный. Общество, бля, вторичного потребления! Так назвал это профессор Водяник?
Иван прошел к зеркалу с выщербленными краями, что стояло в палатке на столе. Оглядел себя. Синяк на груди замечательный. И красная полоса на лбу тоже ничего. Красавец. Как раз для завтрашней церемонии.
Диалог за его спиной перешел в схватку.
Паша, к твоему сведению, сказал Пашка язвительно. С карбидками не целуется. Потому что у него что?
Что?
Диод! Честный диггерский диод. А не какая-нибудь карбидка-потаскушка!
Иван резко повернулся. Катя замерла. Лицо бледное и чудовищно красивое. Медуза Горгона, дубль два.
Па-ша, сказал Иван раздельно. Выйди, пожалуйста.