Лиза! Да что с тобой!? Карина отстранилась от меня, чтобы четко видеть мои глаза, которые должны были дать ей ответ, но его не было.
Она залезла в мою сумку, которая лежала рядом с нами на лавочке и достала мой дневник, который ей всегда дозволялось читать без особого на то разрешения.
Кто это?
Я заглянула в тетрадку, будто бы пытаясь вспомнить, кто в ней изображен, и увидев зарисовку на лекцию по культурологии, растерялась.
Наш культуролог.
Зачем ты его нарисовала?
Заняться не чем было на паре, первый раз сказала не правду я, и Карина это почувствовала.
Он тебе нравится? Лиза, не молчи! Скажи мне правду!
Не знаю. Честно.
Значит, нравится, с огорчением подытожила подруга, которая знала меня лучше, чем сама я. Но они же все одинаковые! Мужики эти. Ты же знаешь?
Конечно, знаю, улыбнувшись, ответила я, вспомнив нашу нелюбовь к мужскому полу.
Вот и хорошо! И даже не смей в него влюбляться! Ему лет, кстати, сколько? вглядываясь в рисунок, пыталась понять Карина.
Не знаю, где-то за сорок.
Он же старый! Фу!
И мы рассмеялись.
4. Героев Днепра
Моя учеба шла настолько хорошо, что меня единогласно выбрали старостой, как самую преуспевающую студентку. Никто даже не заметил, что я каждый день прогуливала половину занятий, главное, что хорошо училась, да еще и не бегала на каждой перемене курить, нарушая регламент института, а сидела прилежно в аудитории.
Это назначение, от которого мне не удалось отбрыкаться, сулило мне большие проблемы дополнительное общение. Карина сказала, что это даже хорошо, и так я смогу побороть свою замкнутость и страх перед людьми.
Но я не была замкнутой, наоборот, иногда чересчур активной и болтливой. Мне и самой порой было непонятно, как во мне уживалась эта болтушка и затворница? Как я порой готова была заговорить с первым встречным, лишь бы тишина и мрачные мысли меня не поглотили, а порой бежать ото всех без оглядки? Да и люди мне казались всегда то хорошими, то плохими, и я никогда не могла определиться с точным их описанием. Я не понимала людей ровно настолько, насколько они не понимали меня. И все это глубоко ранило меня. И даже то, что я доставляла другим неудобство своим непонятным поведением, меня ранило тоже. Поэтому, предпочитала прятаться за наушниками, в которых создавалась иная реальность, затягивающая без остатка мое реальное пребывание в этом мире, где мне не было места. Мне так казалось.
А тут мой привычный устрой жизни был разрушен взвалившимися на меня обязательствами. Ежедневное хождение за журналом в деканат, обсуждение с педагогами предстоящих зачетов и экзаменов и дополнительных заданий, доведение информации до студентов первые дни мне казалось, что я просто задохнусь. Руки были исчесаны в кровь, а головокружение стало так заметно, что мне уже не нужно было сбегать с занятий, меня отправляли домой заботливые преподаватели, отмечавшие мою бледность и больной вид.
Сейчас я стояла в приемной, ожидая секретаря, которая попросила прислать ей человека, разбирающегося в компьютерах. В моей анкете при поступлении было указано уверенный пользователь ПК. Вот только не пойму, неужели кроме меня никто не указал подобного? Как бы то ни было, а с компьютерами я, действительно, дружила. Ведь моя подруга училась на факультете информатики!
Он включается, а потом на экране появляются какие-то странные цифры, парировала секретарша.
Какие цифры? уточнила я. Операционка-то запускается?
Что?
Так, понятно! Понимая, что с данным человеком бесполезно разговаривать, нужно смотреть самостоятельно, мое тело водрузилось в удобное секретарское кресло.
Запустив компьютер, который в момент моего появления был выключен, я увидела синий экран с множеством английских слов, который вещал о том, что идет дефрагментация жесткого диска.
Вот этот экран, пояснила секретарша.
Вы не дождались загрузки?
Нет, я перезагрузила, а там тоже самое.
Нужно было просто подождать, выдохнула я.
Операционная система удачно загрузилась, и перед моим взором предстал заваленный ненужными файлами рабочий стол. Как я не любила такое!
Зачем Вам столько файлов на рабочем столе?
А что?
Их нужно хранить на диске, размещая на столе лишь ярлыки.
Тут же я поняла степень глупости своих слов, которые совершенно не доходили до этой женщины средних лет, увидевшей компьютер не так давно, и потому умевшей пользоваться им на уровне «чайника».