Мы поговорили с ними, приласкали, пошутили, угостили конфетами и лица оживились, послышался смех. Дети есть дети. Но все они сироты. Никогда не увидят они больше ни своей семьи, ни своего родного дома.
В Гжатске, как и в других виденных нами городах, фашистскими зверями уничтожены все культурные учреждения и каменные жилые дома. Груды кирпича и пепла лежат на месте городской электростанции, водопроводной станции, больницы, техникума, театра, бани, заводов, дома инвалидов и всех остальных каменных зданий, которыми мог гордиться небольшой, но красивый, чистый, нарядный город.
По приходе в город немцы сразу же выбросили старых, беспомощных и увечных людей из инвалидного дома и погнали их в ближайшую деревню. Сорок восемь человек вскоре там умерло с голоду немцы их не кормили; остальных нацисты расстреляли.
В Гжатске мы побывали на месте, где стояла взорванная немцами в день ухода церковь, в которой до последних дней при немецкой оккупации совершалось богослужение. Куски искромсанной взрывом церковной утвари разбросаны по всей ограде, застряли в ветвях берез, окружавших храм, и верующие с благоговением собирают их, складывая на земле, и извлекают их из-под груды обломков, оставшихся от прекрасного и благоустроенного храма. Здесь, на развалинах этой церкви, сразу после прихода Красной армии верующие, как они рассказали нам, со слезами молились за благодарственным молебном, радуясь своему освобождению. Местный священник Иоанн Алексеев рассказывал нам о бесчисленных случаях голодной смерти жителей города в месяцы немецкой оккупации.
В Вязьме мы видели взорванные немцами больницы, поликлиники, школы, театры, библиотеки, клубы, детские дома, здания советских учреждений, все мосты. Уцелевшие жители рассказывали, как в течение последних двух недель перед уходом немцев из города в течение круглых суток грохотали взрывы, которыми варвары уничтожали все до одного каменные здания.
Вязьма старый русский город. Строился он добротно, на века. Стены из кирпичей в старинных зданиях клали в метр толщиной, руками не обхватишь. Немцы упорно трудились, чтобы разрушить этот город.
В Вязьме немцы разрушили при своем уходе и несколько самых лучших церквей: Духовскую, Троицкую и другие. На кладбище нам показали огромный ров, в который сброшены тела трех с половиной тысяч мирных людей, расстрелянных и замученных фашистами. И здесь лишь небольшой слой земли прикрыл тела несчастных жертв, среди которых мы видели много детей, женщин и стариков.
Сам город подобен огромному мертвому кладбищу взорванных, разрушенных, сожженных домов, вырубленных парков и садов: из 5500 зданий уцелел лишь 51 маленький домик на окраине города. Все взорвано и сожжено немцами при отступлении, хотя боев в самой Вязьме не было и никакими стратегическими соображениями немцы объяснить своего варварства не могут.
Вязьма расположена на холмах. Я взошел на один из них, посмотрел вокруг на панораму города, открывшуюся передо мной. Всюду, куда достигает взгляд, горы кирпича или коробки выжженных домов. Мой разум не мог найти объяснения этому бессмысленному жесточайшему разрушению. Разве только злоба отчаяния могла породить это безумие. Немцы не хотели думать, что им придется отсюда уйти.
Проезжая по Смоленской области от города к городу, мы видели многие десятки деревень и сел, сожженных дотла. Лишь по обломкам многочисленных печных труб можно было догадаться, что здесь был населенный пункт. Вместе с уничтожением жилых домов немцами разрушены и храмы в селах Никитье, Короваево, Ярыгино, Васильевское и множестве других.
Всюду, где мы проезжали по районам Смоленской и Калининской областей, освобожденным от немецких оккупантов, мы видели такое страшное и бессмысленное разрушение, разрушение с единственной целью оставить позади себя землю голой: разрушены и сожжены здания и дома, взорваны телеграфные столбы, железнодорожные пути, вековые деревья, росшие в этих местах с незапамятных времен; срублены аллеи, которые местами тянулись вдоль шоссейных дорог; уничтожены фруктовые сады и березовые рощи.
Всюду смерть и разрушение.
Все эти жуткие картины, неизгладимо запечатлеваясь в сердце и памяти, могут будить только одно чувство: священной ненависти к врагу, который в своей душе не имеет ни искры человеческих чувств, который заполнен только сатанинской злобой, толкающей его на разрушение наших культурных ценностей, наших святынь, на мучения и истребление мирных людей. Священная ненависть, в свою очередь, повелительно зовет к такой же священной мести.