Даже многосторонние конвенции о преступлениях международного характера, не обусловливающие выдачу наличием экстрадиционного договора, а признающие в качестве юридического основания для выдачи сами себя, оговаривают, что она должна осуществляться с соблюдением законодательства того государства, к которому обращена просьба о выдаче. При этом участникам данных конвенций, которым необходимо подробное законодательство, с тем чтобы использовать их в качестве юридического основания для выдачи, надлежит рассматривать возможность принятия такого законодательства.
Особую роль играет национальное законодательство в урегулировании экстрадиции на началах взаимности, что было подчеркнуто еще в Оксфордской резолюции 1880 г., в которой говорится о желательности того, чтобы во всех странах закон определял производство выдачи, а также условия, при которых требуемые лица могут быть выданы правительствами, с которыми не существует договора (п. 4). В полном соответствии с изложенным пожеланием находится, в частности, ст. 8 УК Сан-Марино, гласящая: «Экстрадиция регулируется международными конвенциями, а в тех случаях, когда они отсутствуют, законом Республики Сан-Марино».
Российско-бразильский договор об экстрадиции также указывает на возможность выдачи не только «на условиях, предусмотренных настоящим Договором», но и «в соответствии со своим законодательством». Какое же законодательство имеется в виду?
На внутригосударственном уровне положения о выдаче могут содержаться в конституциях, соответствующих разделах уголовных, уголовно-процессуальных или в особых экстрадиционных законах, а также в нормативных актах, принимаемых органами исполнительной власти. Законодательство России по вопросам экстрадиции также можно разделить на три уровня.[62]
а) Конституции
Уровень конституционного регулирования непосредственно представлен ст. 61 российской Конституции, запрещающей выдачу граждан России другому государству и гарантирующей им защиту и покровительство за ее пределами, а также ст. 63, не допускающей выдачу иных лиц, преследуемых за политические убеждения либо за деяния, не признаваемые в России преступлением, и предписывающей выдачу лиц, обвиняемых в совершении преступления, на основе федерального закона или международного договора.
Опосредованно вопросы выдачи связаны с положениями ч. 4 ст. 15 Конституции, в которой говорится, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются составной частью ее правовой системы.
Важное значение для решения вопросов экстрадиции имеет также конституционное положение ч. 1 ст. 17 о том, что в Российской Федерации «признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией».
Его значимость предопределяется тем, что решение вопроса о выдаче суверенное право государства, но непременным условием его осуществления должно быть обеспечение прав выдаваемого лица. Это одно из основных требований, предъявляемых к современному институту экстрадиции. Оно полностью отвечает предписанию ст. 2 российской Конституции, согласно которой «признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина обязанность государства».
С одной стороны, следование международным стандартам в обеспечении прав человека в сфере выдачи предполагает, что выданному России лицу, независимо от наличия у него того или иного гражданства, должны быть гарантированы такие общепризнанные и закрепленные Конституцией права любого человека, как:
право на равенство перед законом и судом независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств (ст. 19);
право быть свободным от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания (ст. 21);
право требовать, чтобы его арест, заключение под стражу и содержание под стражей были допущены только по судебному решению (ст. 22);
право на пользование родным языком и свободный выбор языка общения (ст. 26);
право на медицинскую помощь (ст. 41);
право на судебную защиту прав и свобод (ст. 46);