Почистил зубы, а потом вышел на балкон полюбоваться рассветом. Человек, имевший обыкновение ложиться так поздно, вряд ли часто видит рассвет. Итак, он полюбовался рассветом, а когда солнце взошло — спрыгнул.
Почему?
Все самоубийства были такими же. Спонтанные, без предварительных планов, без предсмертных записок.
— Как Ричард Кори, — заметил Бентли.
— Кто?
— Ричард Кори, который имел все. «И вот Ричард Кори однажды тихим летним вечером пришел домой и пустил себе пулю в лоб»note 1 . Ты знаешь, я подумал — самоубийства начались через месяц после того, как стали ходить корабли Корпорации. Не занесли ли они какой-нибудь вирус из параллельной временной линии?
— Вирус самоубийства?
Бентли кивнул.
— Ты спятил.
— Джин, тебе известно, сколько пилотов Корпорации покончили с собой? Более двадцати процентов!
— Я не знал.
Тримбл был потрясен.
Тримбл закончил сборку револьвера и машинально положил его на стол. Где-то в глубине души зудело ощущение, что ответ совсем рядом.
Почти весь день Тримбл провел в Корпорации, изучая отчеты и опрашивая людей. Невероятно высокий уровень самоубийств среди пилотов не мог быть случайностью. Интересно, почему никто не замечал этого прежде…
Хорошо бы выпить кофе, подумал Тримбл, внезапно почувствовав усталость и сухость в горле. Он оперся руками на стол, собираясь встать, и…
Вообразил бесконечный ряд Тримблов, как будто отраженных в зеркалах. Но каждый Тримбл — немного другой. Он пойдет за кофе, и не пойдет, и попросит кого-нибудь принести кофе, и кто-нибудь сам принесет, не дожидаясь просьбы. Многие уже пили кофе, некоторые — чай или молоко, некоторые курили, некоторые качались на стульях (кто-то упал, слишком далеко откинувшись назад)…
У Хармона не было деловых затруднений. Напротив.
Одиннадцать месяцев назад экспериментальный корабль достиг одного из возможных миров Конфедеративных Штатов Америки и вернулся. Альтернативные вселенные оказались на расстоянии вытянутой руки.
Отныне Корпорация более чем окупала себя. Был найден мир (кошмарная Кубинская война не переросла там рамок обычного инцидента) с чудесно развитой техникой. Лазеры, кислородно-водородные ракетные двигатели, компьютеры, пластики — список все рос. А патенты держала Корпорация.
В те первые месяцы корабли стартовали наугад. Теперь можно было выбрать любую ветвь развития: царскую Россию, индейскую Америку, католическую Империю… Были миры неповрежденные, но засыпанные радиоактивной пылью. Оттуда пилоты Корпорации привозили странные и прекрасные произведения искусства, которые нужно хранить за свинцовыми стеклами.
Новейшие корабли могли достигать миров, столь похожих на свой, что требовались недели, чтобы обнаружить различие. Существовал феномен «расширения ветвей»…
Тримбл поежился.
Когда корабль покидает свое Настоящее, в ангар идет сигнал, свойственный именно данному кораблю. Возвращаясь, пилот просто пересекает все вероятностные ветви, пока не находит свой сигнал.
Только так не получалось. Пилот всегда находил множество сигналов, расширяющих полосу… Чем дольше он отсутствовал, тем шире была полоса. Его собственный мир продолжал делиться и разветвляться в бурном потоке постоянно принимаемых решений.
Как правило, это не имело значения. Любой сигнал, выбранный пилотом, представлял покинутый им мир. А так как пилот сам обладал выбором, он, естественно, возвращался во все миры. Но…
Некто Гарри Уилкокс использовал свой корабль для экспериментов — хотел посмотреть, как близко можно подойти к собственной временной линии и все же оставаться вне ее. В прошлом месяце он вернулся дважды.
Два Гарри Уилкокса, два корабля. Создалось щекотливое положение, так как у Уилкокса были жена и ребенок.