Он вошел в Оперативный отдел, предъявил документы дежурному офицеру и поднялся на лифте на четвертый этаж. Матовая панель двери комнаты для совещаний «F» пропускала в коридор резкое внутреннее освещение. Он постучался и вошел, не дожидаясь ответа. Комната была заполнена его товарищами – пилотами и их стрелками.
– А, Джим! – сказал полковник, проводивший инструктаж. – Тебе не сюда. Сегодня тебя ждут в комнате «К».
О, черт – он и забыл. Джим вышел. Комната «К» находилась этажом ниже и дальше по коридору. На этот раз он вошел в нее, даже не стучась, – и замер на месте. Как и во всех комнатах для совещаний Оперативного отдела, меблировка была скудна: один стол и много стульев. В комнате присутствовали двое: генерал Луис Моллен, заместитель начальника Оперативного отдела, и незнакомая женщина.
Моллен, кругленький и плотный, как мяч для лечебной физкультуры, и с таким же мячом в качестве головы, расположился за столом. Вполоборота к нему сидела женщина в летном костюме. Стройная, с высоким лбом, она выглядела лет на двадцать пять. Нежная кожа и ясные глаза наводили на мысль, что большую часть жизни она провела в четырех стенах, укрытая от непогоды. У нее были светлые, слегка рыжеватые волосы, зеленовато‑голубые глаза и правильные черты лица, чуть выдающаяся линия скул плавно переходила в маленький упрямый подбородок. Это вроде бы не особо примечательное лицо производило впечатление силы и решительности.
– Извините, что не постучался, сэр, – растерялся Джим.
– Неважно, – ответил Моллен. – Заходи.
Джим направился к столу. Моллен и женщина встали. Они пристально смотрели на него, а Джим не сводил глаз с женщины. Ее летный комбинезон был подогнан по фигуре, так что она явно была не из гражданских, которым в отделе снабжения подбирали одежду ради подобных случаев. Тем не менее она казалась чужой в Оперативном отделе, и Джим, несмотря на отупляющую усталость и внутреннюю пустоту, почувствовал укол внезапного беспричинного раздражения от ее присутствия здесь во время тревоги. Слишком уж бодрой и деловитой она выглядела для такого раннего часа. Моллен, конечно, выглядел так же, но это совсем другое дело.
Джим остановился напротив стола.
– Джим, – сказал генерал низким голосом, не меняя серьезного выражения на круглом, курносом лице. – Познакомься с доктором Мэри Гэллегер. Она из Бюро гериатрии.
«Ну да, конечно», – кисло подумал Джим, протягивая ей руку. Мэри Гэллегер была почти одного с ним роста, а его пять футов десять дюймов – почти предел для пилотов, которым приходилось умещаться в командном кресле тесной кабины истребителя; да и рукопожатие у нее было крепкое. И все же... «Только посмотрите на нее», – думал Джим; его все еще раздражало, что женщина не старше его, полная жизненных сил, посвятила себя последним годам чьих‑то дряхлых и тусклых жизней. Настоящая похитительница тел[1] – оттаскивает стариков прямо от края могилы ради нескольких месяцев или лет существования.
– Очень приятно, – сказал он.
– Взаимно, Джим.
– Садись. – По знаку генерала Джим придвинул стул, и они снова расселись вокруг стола.
– В чем дело, сэр? – спросил Джим. – Мне сказали, что это общий вызов.
– Общий вызов ложный – повод отозвать несколько кораблей с границы для особого задания. Потому и Мэри здесь. И ты. Что ты помнишь о Битве Шестидесяти Кораблей?
– Это было сразу после того, как мы обнаружили, что у нас есть общая граница с лаагами, так ведь? – ответил Джим озадаченно. – Лет сто назад или даже больше. Мы тогда еще не знали, что проблемы снабжения жестко ограничивают количество кораблей, которые могут участвовать в битве.