И все-таки ведущее место в сборнике занимают англоязычные работы, в которых рассматриваются такие проблемы, как усвоение советскими людьми революционных ценностей (реферат М. Минца), возникновение советской торговли и создание новой социальной категории потребителя, история советского автомобиля (рефераты О.В. Большаковой). В центре внимания американцев находятся процессы, связанные с наступлением в начале ХХ в. эпохи модерности, или «эпохи масс», которая характеризуется массовой политикой, массовым производством, массовой культурой, рождением консюмеризма массового потребления. Вслед за С. Коткиным большинство молодых американских исследователей, работающих в русле этой парадигмы, не подчеркивают уникальность «советского эксперимента», а считают Советский Союз меж-военного периода одним из вариантов «нелиберальной модерности», который находился в русле общеевропейских тенденций. И здесь разнообразие тем достаточно велико. Важную часть представлений исследователей о современном типе общества, создававшемся в сталинском государстве, составляют работы, посвященные науке (2; 3), семейной политике и семейным ценностям в социальном государстве (23), созданию нового «модерного субъекта» (21; 22; 36).
В конечном счете в центре внимания зарубежных историков находится формирование в Советском Союзе тех или иных идентичностей социальной, гендерной, национальной. В этом контексте разворачивается исследование национализма и национальной политики в СССР. Интересные работы вышли уже в 1990-е годы, но и в начале нового тысячелетия «империя наций» нашла отражение в зарубежной историографии (25; 41; 49). Особое внимание уделяется Средней Азии, причем не только американскими специалистами (11; 29).
Одним из ключевых как для композиции нашего издания, так и для понимания ситуации в современной зарубежной русистике является сборник «За пределами тоталитаризма», который фактически подвел итог исследованиям эпохи сталинизма 1930-х годов, наметив одновременно новые перспективы. Наиболее популярная в годы перестройки тема, получившая подкрепление благодаря «архивной революции», сегодня не относится к числу новаторских. Тем не менее предложенный в международном проекте угол зрения сопоставить две величайшие диктатуры, параллельное существование и затем столкновение которых наложило громадный отпечаток на всю историю трагического ХХ века, безусловно, является новым словом в современной исторической науке. Прежде такими сравнениями занимались главным образом политологи и журналисты. Но благодаря взлету в изучении сталинизма 1930-х годов, который произошел в последнее десятилетие ХХ в., в первую очередь в США, стало возможным осуществление сравнительно-исторического проекта. За это время исследования советской истории набрали необходимый массив эмпирического материала, хотя и не нагнали, как считается, исследования нацистской Германии, стартовавшие гораздо раньше и во многом благодаря свободному доступу к архивам.
Подготовленный международным коллективом авторов 500-страничный том прошел долгий путь до своего выхода в свет. В 20022005 гг. инициаторами издания Ш. Фицпатрик и М. Гайером было проведено четыре встречи авторов (все в США), на которых обсуждались отдельные главы, каждая готовилась совместно двумя историками специалистами по истории СССР и нацистской Германии. Все это позволило переосмыслить сущность и сталинизма, и нацизма, разработать новую методологию сравнительной истории и, что изначально ставили своей целью американские историки, выйти за пределы уже устаревших моделей тоталитаризма и тех концепций идеологии и личности, которые были сформированы во времена «холодной войны» и вместе с ХХ в. должны, наконец, отойти в прошлое.
Следует заметить, что для американских историков, в первую очередь для Ш. Фицпатрик, стоявшей у истоков движения ревизионизма в изучении советской истории 19201930-х годов, приверженность концепции тоталитаризма или же, напротив, отказ от нее имеет принципиальное значение. И предложение выйти за пределы этой концепции представляет собой новый шаг в развитии американской историографии, который позволил бы найти общий язык с новым поколением историков-русистов, не желающим вовлекаться в идеологические сражения своих предшественников. Считая тоталитарную модель типичным оружием «холодной войны», они говорят о ее «заслуженной отставке» и предлагают более тонкое понимание того, как функционируют общество и власть.