Позаимствовали?
Нет, надо называть вещи своими именами. Своровали. И ничего в этом нет необычного.
Таковы нравы медийки.
Да и не только в отрасли дело.
Ведь верно подметил Сергей Капков, который, будучи в ту пору женихом иконы внесистемной оппозиции Ксении Собчак, с одной стороны, и чиновником с другой, мог утверждать, «находясь в материале»: мы живем в стране воров & жуликов.
Фото из "МК": автор работает над делом 18/58115-83.
Люблю в этом контексте цитировать Градского:
Боюсь, им не сдохнуть, бэби,
а нам от них не продохнуть,
А может, они это мы, бэби,
и в этом вся соль и суть.
В 2012 году 30-летней годовщине смерти Брежнева были посвящены все ключевые ток-шоу федеральных каналов. У «Малахова» на Первом и «Метлы» на НТВ были даже одни и те же гости.
Звезда «Эха Москвы» Ксения Ларина у себя в дневнике выдвинула гипотезу:
«Удивительно. Сегодня, кажется, все вспоминают смерть Брежнева, задвинув в чердак день милиции. Мы все-таки недооцениваем роль ТВ в нашей жизни: этот дикий юбилей навязало телевидение! Понятно, что это не плачущий по совку Добродеев и не тайно влюбленный в генсека Эрнст придумали. Сограждане, ну согласитесь, что вряд ли вам бы захотелось запостить нечто трогательное про Леонида Ильича, если бы вам услужливо не напомнило об этой дате вкрадчивым задушевным голосом наше ТВ. Как козлов на веревочке ведут».
Впрочем, теория хитрого теле-заговора не прокатила даже в ларинском Facebookе. Петр Лесаков, например, ответил ей:
«Послушайте, Ларина, я телевизор не смотрю последние лет 10. О юбилее узнал от Адагамова в Twitter. И если размышлять о том, что лучше обсуждать почившего 30 лет назад маразматика или ментов, запихиваюших бутылки из-под шампанского в жопы своих сограждан и расстреливающих их в супермаркетах, то я выбираю маразматика! А вы меня сегодня порядком расстроили своими мыслями. И если вы это элита российской журналистики, то ну её на такую журналистику!».
Facebook, вообще говоря, пестрел репликами о юбилее.
1962.
Журналист Александр Тимофеевский (сын поэта Александра Тимофеевского) признался:
«Читаю френдленту в некотором изумлении. Она забита переживаниями по поводу смерти Брежнева тридцатилетней давности. Мне тридцать лет назад хватало других переживаний. Кончина Брежнева ничем вообще не запомнилась, а вот зимой 1985 года я жил в Питере, снимал там квартиру без радио и телевизора зачем нужен этот мусор? весь день 10 марта провалялся дома с книжкой, вечером пришел Ипполитов, долго и увлеченно что-то рассказывал, потом вдруг вспомнил: Да, ты, наверное, не знаешь. Андропов умер. Так я узнал, что умер Черненко».
Лауреат премии «Золотой телёнок» Аркадий Кайданов рассказал:
«Фрагментами смотрел передачу на Первом об эпохе Брежнева. Целостного впечатления нет, но дело не в этом. И речь даже не о том, чем продиктовано такое обилие брежневской темы в сетке вещания думаю, в ленте уже оттоптались всласть по этому поводу. Мое ощущение того времени: незыблемость, досада, ирония и поверх всего какая-то общая небоязнь завтрашнего дня и притерпелость к дню текущему, которая уже как бы и не слишком мешала. Какой-то всеобщий данелиевский АФОНЯ и балаяновские ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ
В тот год я на некоторое время ушел с ТВ и стал редактором низковысокохудожественной литературы в книжном издательстве, что было тогда уважаемо и отчасти даже престижно. Сижу, значит, в кабинете весь из себя по младости неприступный для авторов, а по радио сообщение ТАСС о кончине «неутомимого борца за мир во всем мире, верного ленинца» и пр.
Входит докучливый и нудный классик с огромной рукописью подмышкой. По своей непонятной привычке вместо приветствия как бы оповещает о своем пришествии:
Вооот
С тоской смотрю на необъятную рукопись и со скорбной миной укоризненно пеняю:
Ну, как же вы можете в такой день Брежнев умер
Кажется, классик жалеючи хочет погладить меня по голове, но ему мешает рукопись и он лишь ласково произносит:
Ничего-ничего
И с присущей моменту скорбью нежно укладывает тяжеловесный плод своего таланта ко мне на стол. Тут я в полной мере осознаю, насколько трагичен этот день».
Замдиректора Московского театра «Школа современной пьесы» Екатерина Кретова сетует: