Опять не будет этому конца.Что есть мой микрофон? Кто мне ответит?Теперь он - как лампада у лица,Но я не свят, и микрофон не светит.
Мелодии мои попроще гамм,Но лишь сбиваюсь с искреннего тона,Мне сразу больно хлещет по щекамНе движимая тень от микрофона.Я освещен, доступен всем глазам.Чего мне ждать: затишья или бури?Я к микрофону встал, как к образам.Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре.
МЫ ВРАЩАЕМ ЗЕМЛЮ-----------------
ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА
Ожидание длилось,а проводы были недолги.Пожелали друзья:"В добрый путь, чтобы все без помех".И четыре страныпредо мной расстелили дороги,И четыре границышлагбаумы подняли вверх.
Тени голых берездобровольно легли под колеса,Залоснилось шоссеи штыком заострилось вдали.Вечный смертник - комарразбивался у самого носа,Превращая стекло лобовоев картину Дали.
И сумбурные мысли,лениво стучавшие в темя,Всколыхнули во мнену попробуй-ка останови.И в машину ко мнепостучало военное время.Я впустил это время,заменшанное на крови.
И сейчас же в кабинуглаза из бинтов заглянулиИ спросили: "Куда ты?на запад? вертайся назад..."Я ответить не мог:по обшивке царапнули пули.Я услышал: "Ложись!берегись! проскочили! бомбят!"
И исчезло шоссемой единственный верный фарватер.Только елей стволыбез обрубленных минами крон.Бестелесый потокоптекал не спеша радиатор.Я за сутки путине продвинулся ни на микрон.
Я уснул за рулем.Я давно разомлел до зевоты.Ущипнуть себя за ухоили глаза протереть?Вдруг в машине моейя увидел сержанта пехоты."Ишь, трофейная пакость, - сказал он,удобно сидеть".
Мы поели с сержантомдомашних котлет и редиски.Он опять удивился:"Откуда такое в войну?Я, браток, - говорит,восемь дней как позавтракал в Минске.Ну, спасибо, езжай!будет время, опять загляну..."
Он ушел на востоксо своим поредевшим отрядом.Снова мирное времяв кабину вошло сквозь броню.Это время гляделоединственной женщиной рядом.И она мне сказала:"Устал? Отдохни - я сменю".
Все в порядке, на месте.Мы едем к границе. Нас двое.Тридцать лет отделяетот только что виденных встреч.Вот забегали щетки,отмыли стекло лобовое.Мы увидели знаки,что призваны предостеречь.
Кроме редких ухабовничто на войну не похоже.Только лес молодой,да сквозь снова налипшую грязьДва огромных штыкаполоснули морозом по коже,Остриями - по мирномукверху, а не накренясь.
Здесь, на трассе прямой,мне,не знавшему пуль,показалось,Что и я гдето здесьдовоевывал невдалике.Потому для меняи шоссе, словно штык, заострялось,И лохмотия свастикболтались на этом штыке.
ПЕСНЯ О МОЕМ СТАРШИНЕ
Я помню райвоенкомат."В десант не годен. Так-то, брат.Таким как ты, там невпротык..." и дальше - смех."Мол, из тебя какой солдат,тебя - так сразу в медсанбат..."А из меня такой солдат, как изо всех.
А на войне, как на войне.А мне и вовсе, мне - вдвойне.Присохла к телу гимнастерка на спине.Я отставал, сбоил в строю.Но как-то раз в одном бою,Не знаю чем, я приглянулся старшине.
Шумит окопная братва:"Студент, а сколько дважды два?Эй, холостой! А правда графом был Толстой?И кто евоная жена?..."Но тут встревал мой старшина:"Иди поспи, ты ж не святой, а утром - бой".
И только раз, когда я всталВо весь свой рост, он мне сказал:"Ложись!..." - и дальше пару слов без падежей."К чему те дырка в голове?!"И вдруг спросил: "А что, в МосквеНеужто вправду есть дома в пять этажей?..."
Над нами шквал. Он застонал,И в нем осколок остывал,И на вопрос его ответить я не смог.Он в землю лег за пять шагов,За пять ночей, и за пять снов,Лицом на запад и ногами на восток.