Сибирь оправдала все, даже самые смелые, ожидания. Яркий белый-белый снег, почти двухметровые сугробы, красивые улицы центра Омска, сохранившиеся строения Омской крепости, набережная застывшего мощного Иртыша И как настоящий форпост и крепость российского фронтира в бескрайней Сибири Тобольский Кремль, в гордом своём величии твёрдо стоящий на высоком холме с крутыми отрогами, обрывающимися к Иртышу. Золотая труба Ангела Сибири на одной из его башен, словно зовущая всё вокруг из прошлого в будущее, это произвело не только сильное впечатление, но укрепляло предчувствие близких открытий.
Но работа в исследовательской поездке по Сибири была начата с особого хранилища Архива Управления ФСБ по Омской области, где было найдено следственное дело на репрессированного в 1930-е годы деда С. А. Никифорова, П. М. Зубова. С соблюдением всех формальностей оно было предоставлено для ознакомления и копирования. Это свидетельство времени, о чём подробно говорится в тексте главы о Зубовых-Моисеевых, потрясло своей безыскусной жестокостью: Пётр Михайлович ни в каких действиях «против соввласти» не признался, да ничего и доказано не было. Итог считать виновным и осудить на 5 лет исправительно-трудовых лагерей, двор и скот у семьи с маленькими детьми конфисковать.
После этого нелёгкого, но необходимого визита удачу принёс первый же день в читальном зале Омского архива. Метрические книги двух искомых сибирских сёл сохранились практически все, с момента постройки там храмов, а до этого можно было обратиться к таким же книгам соседних сёл, где совершались таинства крещения, венчания и проводились отпевания усопших из Черноозерья и Баженова. Всё это, как в пласте вечной мерзлоты, лежало в архиве практически в полной сохранности и полноте. К метрикам добавлялись ежегодные исповедные росписи, то есть посемейные списки крестьян с указаниями, кто был или не был за год на исповеди, планы деревень, большой массив краеведческой литературы. Но, конечно, главным открытием стали люди.
Уже на этапе дистанционного поиска директор Омского архива Л. А. Чекалина и начальник отдела использования документов Н. С. Храпова оказали поддержку и содействие. В читальном зале метрические книги доступны на экранах компьютеров, что значительно облегчает сортировку информации и ускоряет работу. Находки посыпались буквально одна за другой. Были найдены записи о точных датах рождения и венчания П. М. Зубова и Е. И. Моисеевой, бабушки и дедушки С. А. Никифорова, определены ещё несколько фамилий, влившихся по женской линии в их род: Неждановы, Урлаповы, Калашниковы, Горбуновы, Рыжиковы
Радость, сопутствовавшую этому обвалу информации о новых и новых персонажах семейной истории, трудно было скрыть. И она стала поводом для знакомства в читальном зале с удивительным энтузиастом сибирской истории и генеалогии И. В. Спешиловым. Он обладает энциклопедическими познаниями по освоению Сибири и её краеведческим материалам[2], поэтому сотрудничество с ним продолжалось не один месяц и вывело в результате на редчайший 100 %-ый результат в реконструкции родословной и семейной истории Зубовых-Моисеевых вплоть до момента переселения из Центральной России в Сибирь самых первых представителей многочисленных фамилий, влившихся в этот род. Вместе с поиском в РГАДА и на материалах сибирских архивов практически по всем ветвям было установлено время и место первоначальной миграции предков в Сибирь, что произошло в большинстве случаев в XVIII веке. В роду Зубовых значительную его часть сформировали казаки. И по некоторым из линий, прежде всего самим Зубовым и Красноусовым, по окладным книгам и другим источникам удалось проследить историю семьи вплоть до второй половины XVI века! Это был период освоения Сибири, походов самых первых из известных казачьих отрядов и стрелецких войск, и уже тогда далёкие предки этого рода воевали там за Россию и занимались крестьянским трудом на новых землях.
Крестьянские семьи, да и не только они, исстари были многодетными. И на страницах метрических книг буквально ожили многочисленные младенцы чтобы, по большей части, умереть, не дожив до года, максимум до двух-трёх-пяти лет. Самые точные сведения, самые точные даты рождения и смерти в родословном древе зафиксированы у тех двоюродных и троюродных, четверо-, пяти- и шестиюродных прапрапра- прапра, которые явились в этот мир и ушли из него, не дожив до взрослой жизни, не создав собственной семьи, не успев ни порадоваться счастью, ни перестрадать горестями. Но они вернулись к нам хотя бы своими именами, и теперь их место навсегда в родословном древе семьи, какой бы краткой ни была их жизнь, какие бы семейные трагедии ни скрывались за сухими датами, очертившими их существование. В семейной памяти они и будут жить.