После такого заключения командир разрешил преподавателю продолжать занятие и не спеша направился в сторону своего "Уазика". Преподаватель объявил перерыв. Курсанты по горячим следам обсудили это посещение и через день другой про него забыли. Все, кроме Димки. Он считал себя во взводе самым подготовленным, и ему было досадно, что командир выбрал мальчиком для битья именно его. Его самолюбие было ущемлено, и гордый паренёк поставил себе цель: изучить на "отлично" не только меры безопасности, но и всю материально-техническую базу сапёра.
Однако, как сказал бы лучший друг Толик: "Человек предполагает, а Бог располагает!" В процессе обучении у него приключился вынужденный перерыв.
В ночь, когда рота почти в полном составе заступила в наряд, Димке выпало быть дневальным по роте, и сержанты устроили ему тёмную. Во время двухчасового отдыха они накинули на спящего курсанта одеяло и били и пинали его до тех пор, пока он не прекратил сопротивление и не затих. После чего, пригрозив наряду, разбежались по объектам, где несли службу. Однако второй дневальный оказался парнем смелым, угроз не испугался и вызвал дежурного по части. ЧП получило огласку. Димку унесли в санчасть, где вызванный по тревоге врач привёл его в чувство.
*
Димку не повезли в госпиталь, а оставили в санчасти. К счастью, серьёзных повреждений и увечий у него обнаружено не было. Однако сотрясение мозга и сильные ушибы были зафиксированы.
Он пролежал в отдельной палате несколько дней и потихоньку начал поправляться. В глубине души парень был рад, что его не беспокоили, хотя это казалось ему странным. Его зверски избили, а вокруг тишь и гладь Врач части относится к нему так, как будто пациент лежит с обычным насморком. Никаких дознавателей, следователей, как показывают в кинофильмах, не было и в помине. Сослуживцев к нему не пускали. Невольно напрашивался вывод: командование факт избиения стремится скрыть. И это было обидно.
Его подозрения подтвердились, когда в палату пожаловал командир роты капитан Фоменко. Он принёс коробку конфет, пакет с фруктами и "привет" от личного состава роты. Лицо капитана излучало доброжелательность.
Ну, как ты, оклемался?..
Всё нормально. На живом всё зарастёт
Димка отвёл глаза. У него не было желания беседовать с ротным. Его глодала обида.
Молодец, что не пал духом! Ты это, Кузнецов, как-то не очень уверенно, видимо оттого, что ему никогда не приходилось упрашивать подчинённого, заговорил Фоменко. Постарайся не делать из этой драки поспешных выводов Они, в принципе, нормальные парни Ошиблись, с кем не бывает по молодости?..
Димка враз разволновался:
Ошиблись?! Нормальные?! Вы, товарищ капитан, всё время твердите: плох тот солдат, что не может постоять за себя Я способен постоять за себя! Но когда человек спит, он беззащитен, как младенец. Какие же они нормальные? Только подонки могут избивать толпой беззащитного. Их надо судить! Чтобы другим неповадно было!
Я понимаю твоё состояние Они действительно поступили, как подонки. Но они не преступники! Они такие же солдаты, как и ты. У них есть отцы, матери, и если ты их посадишь, то испортишь им всю жизнь. Тюрьма никого не исправляет
Я посажу?! Это я их должен посадить?! А может, товарищ капитан, это дело командира отдать их в руки правосудия?
Конечно, это в моей компетенции, Фоменко начал злиться и заговорил в обычной своей манере, резко с надменной ноткой, но от тебя зависит: поднимешь ты шум или нет. Если поднимешь, испортишь парням судьбу. Ты хочешь, чтобы это было на твоей совести?
Нет, товарищ капитан, это будет на вашей совести! Они почувствуют безнаказанность, окончательно распояшутся и кроме бандитов из них ничего не выйдет!
Ты как разговариваешь с командиром?! не выдержал и грубо оборвал его Фоменко. Ты что, сопляк, учить меня будешь?
А вам, товарищ капитан, никогда не устраивали тёмную? Очень это болезненная и обидная штука
Кузнецов! взорвался Фоменко, Хватит болтать! Засунь свой язык в задницу! Предупреждаю, если поднимешь шум, тебе создадут такие условия, что сам в петлю залезешь!
Вот с этого и надо было начинать, горько усмехнулся курсант. А то молодец, не пал духом Не переживайте, я понятливый. Не стану я на них жаловаться, если только они никого больше трогать не будут.
Вот это другой разговор, сразу успокоился капитан. Я с ними сам поговорю. Больше они бить никого не будут Будут действовать только по уставу.