Ладно, хватит философии. Самолет уже стучит колесами по полосе, меня встречает любимый город.
Собрание жильцов
Пограничница хмуро шлепнула печать в российский паспорт. В последние годы на границе перестали улыбаться. По крайней мере, мне.
А чё тебе улыбаться, сказал внутренний голос. Ты на себя в зеркало посмотри!
Из Шереметьева я ехал по новой, пока бесплатной трассе. В светлое сухое время трасса была великолепной. Ни в Европе, ни в Америке я по таким не ездил.
Знай наших! сказал шофер.
Знаю, сказал я, вспомнив дороги во Владимирской области. Потом решил не вспоминать и просто радоваться новой трассе.
Двор около моего дома не изменился. Все было чисто, аккуратно, детская площадка радовала глаз. «Отель на час», расположившийся на первом этаже, тоже радовал глаз красивым входом с колоннами и чистыми окнами с плотными занавесками.
Голубцы в кастрюле, водка в холодильнике, повестка на собрание собственников квартир на столе, сказала Диана, жившая в моей квартире.
А на собрание обязательно?
И не думай отвиливать. Все собственники туда ходят.
А ничего, что я из Парижа?
Эка невидаль. Побреешься и сойдешь за своего.
В местной библиотеке собралось десять жильцов. Одиннадцатой пришла энергичная женщина, попросившая меня подвинуться она хочет сесть с краю.
Почему? зачем-то спросил я.
Я не жилец, пояснила она.
В ее глазах что-то сверкнуло, и я на всякий случай пересел в другой ряд. Собрание вела стройная блондинка, уверенно владевшая терминологией. Правление, бюллетени, протоколы, голосование, счетная комиссия я сидел и наслаждался воспоминаниями о комсомольской юности.
Вопросы есть? спросила блондинка.
Есть! сказал юноша с тонким занудным голосом.
Все вопросы в частном порядке, сказала блондинка. Обменяемся телефонами, будем созваниваться.
При этом она вопросительно посмотрела на хмурого мужчину, стоявшего рядом и кивавшего на каждое ее предложение. Он кивнул и на этот раз, но после небольшой паузы.
А почему у нас на первом этаже публичный дом? спросила бойкая старушка.
Вы бы хотели, чтобы он был на втором этаже? уточнил вопрос юноша с тонким голосом.
«Отель на час» это не публичный дом, пояснила блондинка.
А что это? не унималась старушка.
Место для досуга, сказал юноша. Не на детской же площадке досугом заниматься.
На детской площадке заборчик плохо покрашен!
Это вопрос к городу, сказала блондинка. К публичному дому это отношения не имеет.
Раньше там молоко продавали, мечтательно вздохнул кто-то.
Вы еще про тараканов вспомните!
У меня тараканов не было!
Собрание зашумело:
Давайте ближе к делу! Как насчет взносов на капремонт?
Это вопрос сложный, объяснила блондинка.
Стоящий рядом с ней мужчина кивнул два раза и чуть не потерял очки.
Тогда давайте выбирать правление, предложил юноша.
У нас нет кворума, вздохнула блондинка. Голосование будет заочным.
Это как? спросила старушка.
Будем обходить квартиры.
А у меня есть две кандидатки в начальницы, сказала старушка.
Мы с вами обязательно свяжемся, ответила блондинка и собрание окончилось.
Жильцы и нежильцы застучали стульями.
Зачем собирались-то? спросил я миловидную соседку.
А вы в каком подъезде живете? ответила она вопросом на вопрос.
Не помню, на всякий случай сказал я.
Соседка отвернулась и исчезла.
Из московского блокнота
Сижу на кухне, смотрю в окно. Там знакомый пейзаж: «Рабочий и колхозница», гостиница «Космос», станция монорельса, павильоны ВДНХ. Вот новое: спицы колеса обозрения стали светиться всеми цветами радуги. Теперь за окном вечный праздник. Скоро колесо демонтируют, но я еще об этом не знаю.
А за стенкой храпит сосед.
***
Если честно, то в последние годы в любимой Москве я стал чувствовать себя неуютно. Тянет только к людям, которые помнят и любят меня. И дело не в том, что Москва огромная и шумная, а
Ты просто никому не нужен, сказал внутренний голос. Раньше в записной книжке у тебя были сотни телефонов, и все были рады твоему звонку. А теперь осталось десять человек, которые тебе помнят и даже ждут, а все проблемы ты будешь решать в общем порядке.