Свободны. Полковник, останьтесь.
Слушаюсь, Виктор Петрович выпроводил подчинённых, закрыв за ними дверь.
Едва они остались втроём, как варг открепил от своего скафандра прямоугольный кусок пластика и, нажав пару раз на плоскость, активировал его. Тот засветился, оказавшись экраном высокой чёткости, на котором высветились непонятные графики и куча неизвестных символов на чужом языке. Посланец варгов сначала навёл своё устройство на генерала, заставив того вздрогнуть, а затем, словно закрепив полученные результаты, на сидевшего парня, по-прежнему пусто смотрящего в пространство и не обращавшего внимания на то, кто стоит перед ним и что происходит в комнате.
Это шутка? произнёс голос переводчика из скафандра.
В смысле? недоумённо ответил заместитель, а генерал вспотел ещё сильнее.
В прямом, варг повернул экран своего странного прибора, он был разделён на две части: первая показывала результаты сканирования генерала, а вторая привезённого. Графики парня в десять раз превышали результаты в первом окне.
Ну вот же, всё отлично, обрадовался Олег Николаевич, указывая на данные, хоть и написанные непонятными символами, но наглядно очевидные.
Это доказывает лишь то, что его мозг развит в десятки раз лучше вашего, но ничего не говорит о том, ради чего я сюда прилетел, механический переводчик передал эмоции говорившего, и от этого стало страшно обоим военным.
Но турнир, игра, всё доказывает то, что в его мозгу есть артефакт! полковник был явно выбит из колеи подобным заявлением инопланетянина.
Вместо длинного объяснения тупым обезьянам, чей зачаточный мозг не может понять простые вещи, я лучше покажу результаты сканирования настоящего носителя артефакта, биоробот повернул прибор к себе и нажал пару раз на экран, снова показывая его военным.
Вот так выглядят результаты носителя.
У Олега Николаевича едва не подкосились колени, третье окно на приборе показывало такие данные, до которых вторым, а уж тем более первым было слишком далеко. Они превышали их в тысячи, если не в десятки тысяч раз.
Я доложу своему господину, что партнёры из России попытались подсунуть нам фальшивку, варг выключил прибор и вернул его на место, затем развернулся и вышел из комнаты через вторую дверь, сделанную специально для особых гостей.
Когда автоматическая дверь за варгом закрылась, в комнате повисла давящая тишина, и, несмотря на работающую вентиляцию, генералу стало жарко, мокрый платок он с яростью бросил на пол, поняв, что тот не может больше ему помочь.
Всех. Всех работников, кто говорил о наличии артефакта, разжаловать на звание ниже, лишить всех премий и доплат на год! прохрипел он, когда зазвонил смартфон с номером одного из членов Совета Безопасности.
Генерал поднял коммуникатор к уху и поморщился, когда на него с матами обрушился советник президента.
Олег Николаевич, а с ним-то что делать? беспомощно спросил в спину полковник, показывая на сидящего за столом парня.
Генерал раздражённо повернулся на секунду и показал движение, которое трудно было интерпретировать как-то иначе.
Через час, отвезя от базы клиента подальше, агенты выгрузили его из машины и, вернув вещи, с удовольствием выполнили прямой приказ руководства дали пинка под зад так надоевшему им за краткий срок подопечному, с которым начальство само не знало, что делать: то ли выбивать признание, то ли вести на секретную базу, то ли отпускать. В общем, неопределённости никто не любит.
***
Оказавшись на улице, я сначала не понял, почему стою здесь, а также почему с меня сняли наручники и в прямом смысле выпнули из машины, уехав, оставив на окраине города.
Прошло пять минут, затем десять ничего не менялось, я лишь усиленно тёр затёкшие кисти, возвращая рукам чувствительность и морщась от покалываний. В памяти всплыли обрывки разговора, к которому я не сильно прислушивался, считая свою участь решённой и думая, что меня отдадут варгам, так что, когда биоробот ушёл, я не сразу понял, что никто никуда меня забирать не планирует. Мало того, меня вообще приказали отпустить.
«Скоты», отстранённо подумал я о службе безопасности, которая с лёгкостью обвинила в государственной измене, а потом, после часов пыток, с той же лёгкостью выкинула на улицу, словно ничего и не было.
Жаловаться или идти куда-то наверняка было бесполезно, они ведь мой арест провернули так, что в зале нас никто не видел, словно всех вывели заранее по пожарной тревоге, так что вряд ли найдутся свидетели, а если даже найдутся, то захотят ли они связываться с ФСБ, чтобы помочь мне? Уверен, что нет.