Ты не волнуйся Слабость какая-то Сейчас пройдёт, постаралась успокоить меня ты, прижимая руку к груди, но в меня уже ворвалась переворачивающая всё тревога, включающая самые страшные картины воображения и лишающая способности мыслить рационально.
Людок, что? Опять сердце? Скорую?
Нет, нет! Я полежу Может, пройдет У нас такие важные задачи сегодня на работе Я полежу
Я опустился на колени рядом с кроватью, поцеловал жену в оголенное по-утреннему плечо, и успокоил:
Конечно же, Людок, сейчас пройдет. Сама только не накручивай. На тебе лица нет. И какая работа, к черту? Отдохни сегодня
Я торопливо выхватил из буфета коробку с экстренными лекарствами, долго не находя ее на привычном месте из-за несвойственного мне внутреннего переполоха, и дал супруге несколько таблеток валидола и нитроглицерина, польза от которых, как всегда мне представлялось, лишь психологическая. Но, хоть что-то!
Боли в груди усиливались, хотя больше тебя почему-то беспокоили скулы. Их сводило от какой-то необычной боли, а уже она, в свою очередь, делала ватным всё тело и включала непрерывно нарастающую тревогу и страх.
Я вызвал «Скорую», потом позвонил на работу, к себе и супруге, и стал метаться из комнаты в комнату, периодически измеряя тебе давление, и опять выходил хоть куда, лишь бы не видеть твою обреченную беспомощность и на этом фоне не ощущать своё бессилие.
Час за часом ожидания «Скорой» уходила наша прежняя и вполне благополучная жизнь. Впрочем, одновременно каждая минутка бесконечно растягивалась, всё больше выматывая меня моей собственной болью от того, что я видел твои мучения и переносил их на себя. Никакой помощи от нашего непрерывно «реформируемого», то есть, постоянно ухудшающегося здравоохранения, по-прежнему не было. Я нервно ждал, я звонил повторно, и всякий раз вежливый и бездушный женский голос извещал, что машина на вызове, ждите! Я взывал к их опыту, медицинскому образованию и к элементарной человечности, просил объяснить, как облегчить твоё состояние до приезда медицинской бригады и опять слышал тот же безучастный голос: «Таких справок без осмотра больного не даём! Ждите врача!»
Казалось бы, всё у них правильно! Без осмотра не даём! А что вообще вы, черт побери, даете! Для чего вы нам нужны такие, если именно в тот момент, когда вы жизненно необходимы, вас часами не дождешься, непонятно где вы катаетесь, где вы прячетесь, черт побери, а когда приезжаете, то у вас не оказывается с собой самого необходимого!
Я метался, временами зверел, ругаясь сквозь зубы, уже готовый разнести вокруг всё и вся, но тут же вспоминал о твоих мучениях и опять бросался к тебе, сидел рядом на полу, поглаживал твои руки, укрывал пледом, приносил воду, давал какие-то незнакомые мне лекарства (ты сама их называла), потом снова метался и, выходя из комнаты вон, тихо выл от бессилия и ярости, но «Скорая» не появлялась!
В тот момент я, помню это четко, сознавал лишь одно подлое лицемерие всей нашей системы, которая, конечно же, давно нашей ни на йоту не является. Это лицемерие со всего размаху ударило по нам и переполнило мою чашу терпения. Еще недавно, походя, я краем уха слышал надоедливые теле- или радиорепортажи о том бардаке, который, созданный в стране искусственно и целенаправленно, добивает мой народ, но в то время я находился достаточно далеко от подобных проблем. Слышал, как говорили о часто сгорающих по «неизвестным» причинам домах для престарелых, домах для инвалидов, интернатах для одиноких пенсионеров и прочих объектах якобы социальной помощи. Ничего себе, помощь! Все эти российские крематории сгорали вместе со своими обитателями, с нашими согражданами, отдавшими стране здоровье задолго до последней своей трагедии! Об этом часто говорили везде и всюду, а они продолжали сгорать везде и всюду, но «меры» принимались лишь на словах, и только теми людьми, которые давно себя дискредитировали в глазах населения, но театрально пускали с экрана скупую мужскую слезу, якобы потрясенные случившимся! Случившимся, между прочим, по их вине, а, возможно, по их непосредственному умыслу, распространяющемуся на успешно уничтожаемую страну.
В качестве некоторых из обещанных мер, слышал я мимоходом, предполагалось ужесточить нормативы на приезд пожарных бригад и «Скорой помощи». Теперь они обязаны появляться не позже двадцати минут после вызова. Независимо от того, есть ли рядом пожарная часть и отделение «Скорой помощи» или ближайшие из них находятся где угодно, хоть в областном центре.