Постоянное появление новых формулировок, повторно возвращающих учение к его центру тяжести, само по себе настолько соответствует определенному повторяющемуся образцу, что те, кто в должной мере преодолели в себе жадность и нарциссизм, в самом существовании упомянутого образца увидели, что в нем-то и заключен центр тяжести.
Ментальность многих претендентов на метафизическое обучение разоблачает себя, когда, встречаясь с таким заявлением, они требуют, чтобы их допустили к следующей стадии, наступающей после чтения или формального изучения, вместо того, чтобы обратиться к суфию и узнать, готовы ли они для дальнейшего развития, в том ли направлении они двигались в своем изучении, адекватным ли было их чтение и ознакомление с определенными концепциями.
Джалаладдин Руми в Маснави говорит о «линии» направления к Истине, которая ведет в «точку», являющуюся Истиной:
Знание Истины точка, мудрость суфия линия;
Из существования точки проистекает бытие линии.
Путаница, созданная учеными и популяризаторами
Ученые, так же как и популяризаторы, полагаясь на свои наблюдения или письменные описания практических процедур (и желая дать оценку суфийской «системе» развития), смешали эти процедуры в одну кучу и вообразили, что они имеют дело с какими-то постоянными величинами. Такой подход не эффективен. Он делает описательную литературу и академические работы бесполезными. Ученые и другие внешние наблюдатели не проводят различий между подлинными процедурами и теми, что уже истощили свою полезность, между существенными практиками или концепциями и практиками и концепциями локальными, либо рассчитанными на определенный период времени.
Они также не способны увидеть личностный элемент то, как может иногда отличаться позиция и потенциал разных людей, вовлеченных в изучение.
Легко увидеть, откуда взялось это непонимание. Схоластические ментальность и методы, а также линейное мышление были применены к изучению явлений совершенно иного порядка.
Суфийский руководитель
Взыскующим Истины должен руководить наставник. Стадия, на которой это руководство может начаться, почти никогда не известна будущему студенту. Те, кто говорят: «Я готов к обучению», или: «Я не готов к обучению», имеют одинаковые шансы ошибиться или оказаться правыми в своих предположениях. И все же взыскующий должен стремиться, не думая, что он ничего собой не представляет и, одновременно, не «взбираясь на трон». В Письмах Руми на персидском языке я обнаружил следующее двустишие:
Если не можешь подобно королю восседать на троне,
Привяжись, как походный кувшин, к королевскому шатру.
Суфии единогласны в том, что Руководитель (шейх) абсолютно необходим, хотя в ответ на требование изучающего не доступен: «Суфии не купцы». Многие суфии и вовсе не являются руководителями. Как в любой специализации, обучение это призвание, раскрывающееся только в тех, кто способен к осуществлению связанных с ним функций.
Суфий может осуществлять в «миру» функции, не воспринимаемые другими людьми. Он (или она) может превосходить своим рангом учителя и при этом не иметь миссии обучения.
Концепция, согласно которой учитель принадлежит к наивысшему уровню, какого только может достичь человеческое существо, появилась откуда угодно, только не из суфизма. Суфии существуют не для того, чтобы вести других к просветлению; в тех случаях, когда они осуществляют иерархические функции, они делают это для иных, не связанных с обучением целей. Возможно, никогда не покидающее человека чувство собственной значимости и поощряет в нем предположение, будто суфийский учитель это величайшее человеческое существо. Если индивидуум предполагает, что нет ничего важнее, чем он сам, и нет цели более высокой, чем его собственное благополучие, тогда понятно, откуда взялось это необоснованное предположение.
Некоторые придерживаются мнения, что суфийский путь не отличается от пути Ислама, но следует эзотерическому значению Корана, который содержит также и экзотерический смысл, вытекающий из его буквального понимания. Поэтому Газали или Абу Ханифа (основатель одной из основных ортодоксальных школ Ислама) одновременно могли быть и мусульманами, и суфиями.
Некоторые суфийские авторы обращают внимание на вневременную природу суфизма («до того, как человек был, мы были»), но среди них нет ни одного, кто считал бы, что суфийская мысль отсутствует в какой бы то ни было законной религиозной формации.