Когда ты юн и молод, когда полон сил, то мироздание кажется тебе, что бы ни происходило, полным жизни и радости. Ты не замечаешь присутствие того, что по большей части скрыто омрачает твое существование. Ведь Жизнь это бесконечное поле деятельности и силы, которая, как тебе видится, проходит через тебя, наполняя собой твое естество. И нет, как кажется тебе, ничего из того, что может нарушить для тебя этот праздник жизни. Гимн полноты Бытия и Существования звучит в тебе, а его звучание радует и ободряет, но приходит время, когда ты отчетливо понимаешь: пришла пора защитить все то, что дорого тебе, чтобы Бытие и Существование не ослабли, а потом и не умолкли и навсегда.
Я изначально не был тем, кем стал. От рождения в детстве и ранней юности я купался в струях энергий, игрался с сущностями и существами, обитавшими в них, подставляя лицо солнцам и источникам, лучи которых ласкали меня, как нежные и трепетные руки матери, когда она не только держит сына на руках, но и шлейфом своих энергий сопровождает его.
Что сказать о детстве? Оно было продолжительным и беззаботным, полным любви, единства и радости. Я чувствовал себя существом, которое, чтобы не происходило, содержит в себе всю полноту жизни и существования, распространяя его на других. Во мне не было таких отклонений, как злость или недоброжелательство. Меня воспитывали изначально так, что я могу сделать все, надо только лишь прилагать усилия в данном направлении.
Чего-либо невозможного на самом деле нет. Есть лишь ограничения сознания, которых не должно быть. В этом я убеждался и не раз. Я многое сделал, но не смог остановить нисходящих процессов, все больше разъедающих космос как скрытая ржавчина. Иной раз мне казалось, что я почти что достиг успеха, но всякий раз, как только проходило время, нисходящие процессы с новой силой проявляли себя.
Я стал творцом, мог многое сделать с творением, поддерживая его и обеспечивая безопасность, но было что-то выше меня, что всякий раз, как будто насмехаясь надо мной, несмотря на прилагаемые мною усилия, всякий раз делало их недейственными. Тем не менее, я с оптимизмом смотрю с некоторых пор в будущее. Мой оптимизм имеет основания, несмотря на то, что я вижу, когда обращаю взор в далекое будущее, где космос, что называется, на последнем издыхании. Он мертв. Лишь кое-где вдали на единичных планетах еще едва-едва теплится жизнь.
С некоторого времени я даже рад, что так получилось, что материя и космос в целом прошли путь нисходящего развития. Важно лишь одно: что еле-еле пробивается в конце пути, который прошли космос и межзвездное пространство. И это что-то становится все более сильным, что радует глаз. Причем сила не имеет, как я вижу, своей противоположности. Однако я несколько увлекся и не представил себя.
Мои родители, отец, Марг Она Канотай, и мать, Алия Наума, хотели сына. Я сполна оправдал их ожидания, родившись здоровым, веселым и жизнерадостным ребенком. По виду физического тела я был похож на вас, далекие потомки. Одна голова, пара рук и ног, точно такие же завершения конечностей. Пятеричная система, претворенная в физическом теле, как ни крути, самая прочная, прошедшая испытания во всех жизненных коллизиях на протяжении миллионов триллионов лет и больше. Так что ничего нового в том, что оптимальное количество пальцев на руке пять, нет, как и на ногах. Одна голова также оптимум, хотя есть расы, у которых и две головы, но они не жизненны, а раз так, то их представители быстро умирают.
Что же касается роста, то он, учитывая земные меры длины, был у меня немаленький. Я имею в виду размеры физического тела. Мы были по земным меркам великанами. Представители нашей расы, мы называли себя светорами, достигали, когда рост тела заканчивался, почти пяти метров в высоту. И то среди многообразия рас такие размеры были только лишь средними.
Светоры не были великанами, которые достигали в некоторых местах безбрежного космоса, мы называли его уикалн, размеров в пять, а то и в десять раз больших, чем мы. Тем не менее, представители нашей расы были и пока есть, как я вижу, наиболее приспособленными для освоения бесконечных далей космоса. Наша раса приспособилась жить в любых условиях и на любых планетах, освоила самые отдаленные уголки уикална. Тем не менее, она неуклонно, пусть и очень медленно, сдает прежние позиции.
Сложность моего повествования, на мой взгляд, в том, что мне придется давать пояснения по ходу рассказа. Главное из них то, что уикалн или безбрежный космос, был и есть живым существом и в нем нет и не было безжизненного вакуума, который земляне назовут межзвездным пространством. Существует огноалт единое поле жизни. За его пределами космос уже крошится на отдельные куски, как льдинки, и в нем уже кое-где присутствуют дыры межзвездного и пустынного вакуума, но это пока всего лишь исключение из общего правила, хотя разрывы единого жизненного поля случаются все чаще, что хуже всего изнутри.